Шале

— Нет. Благодарю. Думаю, я воспользуюсь советом медсестры — запомнить его таким, какой он был. Думаю, Уилл и сам этого хотел бы.

Но я знаю, что это неправда. Ему было бы наплевать, захочу я смотреть на его труп или нет. Единственное, чего он хотел бы, — это остаться в живых.

54

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа

До сих пор мне удавалось избегать продолжительного общения с Адамом. Он не выказал никаких признаков узнавания, когда мы завтракали, да и, как сказал Кэмерон, с чего бы? Это произошло так давно, и в тот день стоял такой холод, что мы были закутаны по уши и он даже не видел моего лица. И вообще, у него было двадцать лет на то, чтобы разобраться в ситуации и предпринять какие-то действия, а он ни разу не дал о себе знать. Соответственно, мне не о чем волноваться.

Но я ощущаю совсем другое. Чувство вины, преследовавшее меня два десятилетия, и та наша ложь лежат на моей душе тяжелым грузом. Я больше не могу его тащить. Не могу проводить время с братом человека, в смерти которого я — по крайней мере, частично — тоже повинна. Не могу притворяться, что сочувствую его потере, потому что эта потеря произошла по моей — нашей — вине, и мы лгали о ней так долго.

— Дороги уже открыты, — говорю я Хьюго. — Мы ведь можем уехать? Сослаться на какую-нибудь чрезвычайную ситуацию на работе или что-то в этом роде? Уверена, Саймон поймет.

Хьюго вздыхает.

— Нам и так осталось всего пара дней. Я уже говорил: будет очень сложно попасть на другой рейс после всего, что тут случилось, да и Саймону с Кэмероном это покажется грубостью с нашей стороны, а мне очень нужно, чтобы они оба согласились со мной сотрудничать. Поэтому нет, прости, но нам придется остаться. В конце концов, — он обводит рукой нашу комнату, — есть места и похуже, в которых можно застрять, правда? Милли так о нас заботится, да и компания не так уж плоха.

— Это правда, но я не могу больше сидеть тут взаперти, особенно теперь… когда этот человек с нами. И, кажется, Кэм… Кэмерон снова собирается к нам на ужин? Он просто отвратителен — хоть в этом ты согласен со мной? С меня хватит подобного общения.

— Обычно тебе нравятся вечеринки.

— Только не сейчас. Мы можем уехать домой?

Хьюго прищуривается.

— В чем все-таки дело? Ты что-то от меня скрываешь?

Я чувствую, что краснею.

— Нет, конечно.

Я не могу ему сказать. Он бросит меня, если узнает, что я виновна в смерти человека, да еще и лгала об этом долгие годы. И тогда я окажусь практически на улице — одна, без копейки в кармане. В точности, как на тот момент, когда Кэмерон заставил меня тайком проникнуть на вечернику к Хьюго в Музее естественной истории. В последнем моем приличном платье, по уши в долгах и с судебными приставами, стучащимися в двери. Жить с Хьюго может быть скучно, но в целом он неплохой человек, и нищета пугает меня гораздо больше. Все очевидно.

Хьюго берет меня за руку.

— Это из-за того, что ты не хочешь детей? Поэтому не хочешь оставаться здесь со мной? Всё в порядке, за таблетки я тебя уже простил. Мы можем подождать. Я просто предпочел бы, чтобы ты поговорила со мной, а не принимала противозачаточные за моей спиной, но… я все равно тебя люблю. Ты мне нужна. А будущий ребенок — это вишенка на торте.

Я сразу смягчаюсь. Сжимаю его ладонь.

— Всё в порядке. Нам не нужно ждать. Я уже перестала принимать таблетки. Но все равно хочу скорее домой.

Но он отнимает свою руку.

— Так легко ты меня не перехитришь. Прости, Реа, но мы остаемся.

55

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Хьюго

— Это шале было построено в две тысячи шестнадцатом году, — разливается Кэмерон, — хотя может показаться, что оно стоит тут уже давно. Весь камень местный, за исключением мрамора на кухне, одного из лучших на рынке. Как вы видите, на стенах у нас рисунки Бэнкси — никакой альпийской чепухи вроде деревянных сердечек и лыж для наших гостей. Покрывала из натурального меха, потому что это нравится клиентам, но мы можем заменить их на искусственные, если гости озабочены вопросами экологии — только предупредите. Правда, такого практически не бывает. Шампанское — «Боланже», если клиенты не попросят другое; во всех комнатах парфюмированные свечи люксового сегмента — мы предлагаем разные бренды и ароматы, перечислив их в электронном письме, которое отправляем гостям до прибытия. Любое желание — от трансфера на вертолете до стейков из аллигатора на ужин — мы с радостью удовлетворим; естественно, за соответствующую плату. Все делается на заказ — богатые это любят.

Весь остаток дня Кэмерон таскал меня по своим шале. В моих глазах он остается полным придурком, но, должен признать, шале действительно впечатляющие, а сам он на рынке роскоши как рыба в воде.

— Сколько недель в году у вас обычно полная бронь? — спрашиваю я.

Кэмерон бросает на меня недовольный взгляд, хотя вопрос, безусловно, вполне разумный.