Шале

Как хорошо снова вернуться в шале! В Таиланде я привык довольствоваться малым, несмотря на недавнее наследство. Приятно насладиться роскошью, да еще когда тебя так великолепно обслуживают.

Когда я пришел, Милли накрывала послеобеденный чай — домашний пирог, печенье и свежие фрукты. Стоило мне войти, как она распрямила спину.

— Добрый день, Адам! Надеюсь, все прошло по плану и вы не очень расстроены?

— Спасибо. Конечно, это было нелегко, но Дидье и Мэтт сделали все, чтобы облегчить для меня ситуацию.

— Надеюсь, вы ощущаете, что пришли к некоему… завершению?

— Завершению? — переспрашиваю я, не сразу поняв, что она имеет в виду. Ненавижу эти современные психотерапевтические словечки. — Да. Думаю, да. Хотя мне еще предстоит организовать похороны. Я, правда, не решил, какие… Раньше мне особо не приходилось этим заниматься.

Под «особо не приходилось» я подразумеваю «не приходилось никогда». Похороны отца устраивала мама, и через пару лет, когда она умерла, я просто обратился в ту же похоронную контору и к семейному адвокату, которые всё устроили. Если не считать разосланных мной открыток и электронных писем, я просто явился на церемонию в назначенный день. Это может прозвучать бездушно, но когда человек умирает, то превращается в труп. А трупу все равно, в какой гроб его положат и какими украсят цветами. На мой взгляд, все это лишние хлопоты и пустая трата денег.

Однако вопрос с похоронами Уилла во время визита в госпиталь все-таки всплыл. Оформленный в самых деликатных терминах, благодаря переводу Дидье, но все же… Мне намекнули, что тело Уилла не может оставаться в морге вечно, и я должен поскорее сообщить, что делать с ним дальше.

— О? — откликается Милли. — Вероятно, вы захотите увезти его домой, к семье, чтобы они… так сказать… должным образом с ним попрощались?

Я кладу на тарелку пару ломтиков фруктов и опускаюсь на уютную плюшевую кушетку.

— От семьи остался только я, — объясняю ей. — Родители умерли некоторое время назад. А у меня самого дома как такового и нет. Долгое время я путешествовал, а сейчас осел в Таиланде. Но Уилл никогда там не был, и будет странно везти его туда.

Бедный Уилл! Сколько всего он не успел сделать в своей жизни…

Милли кивает.

— Понимаю. Надеюсь, вы не подумаете, что я вмешиваюсь не в свое дело, но, может, вы бы хотели кремировать тело и развеять прах здесь?.. — Она выдерживает паузу. — Насколько я поняла с ваших слов, он был очень счастлив в те ваши совместные каникулы. Поэтому, наверное, так будет лучше всего, раз у вас нет постоянного дома.

Она замолкает еще на мгновение.

— Прошу прощения. Не надо было этого говорить. Конечно, решение о похоронах можете принимать только вы, я не должна была выражать свое мнение на этот счет.

Милли краснеет и принимается хлопотать над и без того идеально сервированным чайным подносом.

— Нет. Нет-нет, это отличная идея, благодарю вас, — отвечаю я, поскольку действительно так думаю. Да и что еще можно сделать с его телом? По крайней мере, я покажу, что предпринял хоть какие-то усилия, вместо того чтобы позволить кремировать Уилла неизвестно где, в отсутствие хоть кого-нибудь из родных.

— Думаю, именно так я и поступлю, прежде чем уехать обратно. Не знаю, сколько это займет, — я не в курсе всяких формальностей. Но, конечно, я найду другое место, где остановиться, — спохватываюсь я. — Нельзя же и дальше злоупотреблять вашим с Кэмероном гостеприимством.

Она улыбается.

— Мы очень рады, что вы живете у нас. И если решите задержаться, я переговорю с Кэмероном и узнаю, можно ли это организовать. Конечно, решать ему, а не мне, потому что шале сейчас очень загружены…

— Понимаю. Поверьте, я не напрашиваюсь на приглашение, — добавляю я смущенно.

Милли кивает.

— Не беспокойтесь, я ничего такого не подумала. А теперь, если вы меня извините, я пойду и закончу с кофе и горячим шоколадом. У вас есть все, что нужно, или еще что-нибудь вам принести?

Внезапно я ощущаю, что до смерти устал.

— У вас есть парацетамол? Голова просто раскалывается.

— Сейчас принесу. И, наверное, воды — вам хочется пить? С газом или без газа?

— Без газа. Большое спасибо.

57

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Адам

Я поднимаюсь к себе, чтобы прилечь, и сразу проваливаюсь в сон. Проснувшись, чувствую себя еще хуже — разбитым и больным. На улице темно; видимо, уже вечер. Смотрю на часы — почти семь. Я проспал около двух часов.

Мне становится немного лучше после душа, чему способствуют также чудесные пушистые полотенца и гели с дивными ароматами. Приятно ощущать на коже горячую воду — в Таиланде никогда не бывает достаточно прохладно, чтобы принять по-настоящему обжигающий душ. Мне по-прежнему не по себе и хочется скорей вернуться в кровать, но, думаю, все ждут моего появления за ужином.

Когда я спускаюсь, остальные гости уже сидят на диванах, попивают шампанское и закусывают канапе. У меня сводит желудок.

— Адам! — грохочет Саймон. — Как прошел день?