Шанталь, или Корона против 2

Адреналин бурлил в крови. Рука с револьвером больше не дрожала, выцеливая тени в лесу. Я жаждала крови. До стиснутых зубов. До побелевших от напряжения пальцев. И потому, когда за спиной скрипнула дверь, развернулась, одновременно нажимая на курок.

Глава девятая

Выстрел ударил по ушам, прокатился по поляне, растворяясь эхом между сосен. С негодующим карканьем в небо взметнулась стая ворон. Кто-то шумно ломанулся по кустам.

Меня ослепило вспышкой, приложило чем-то невидимым, отшвырнуло от крыльца на жесткую землю, протащило по траве. Револьвер улетел в темноту. Во рту появился металлический привкус крови. Я замерла, плохо понимая, что происходит, и готовясь к худшему.

– Так-так, – ворчливо произнес некто, пока я моргала, прогоняя алые точки перед глазами, – давно ко мне девицы по ночам не наведывались. А если и наведывались, то без стрельбы обходилось. Да и то сказать, в наше время женщины больше с детьми, да на кухне хлопотали. Не то, что сейчас. Срам один.

– Простите, – прошептала, не узнавая в хриплом голосе свой собственный.

– Простите, – передразнили меня. – Ты всегда сначала стреляешь, а потом извиняешься?

Я лежала на спине, смотря на рассыпавшиеся по небу звезды, и пыталась унять колотящееся в груди сердце. Это не жизнь, а настоящая бездна.

Я многое могла сказать. И что нервная система дарьет не предназначена для таких испытаний. И что притащивший меня монстр вот-вот вернется. И нам надо найти мой револьвер, выбрать укрытие и защищаться. И вообще, кто в здравом уме живет среди болот? Разве что преступник, скрывающийся от правосудия? Судя по голосу, он не молод. И почему остался жив? Я не могла промазать с такого расстояния.

– Молчишь? – неверно истолковал мое затруднение мужчина.

Невидимая сила вдруг вздернула меня за шкирку, и я повисла, болтая ногами.

– А не скажешь, красавица, кто послал меня убить?

Вот тут я не могла стерпеть.

– Знаете, – выдохнула, мигом согреваясь от полыхнувшей в крови ярости, – вы, может, и были государственным преступником. Судя по вашим замашкам, вас и сейчас с удовольствием упекут в тюрьму, но не надо считать, что каждый, кто случайно оказался рядом с вашим домом, послан убивать. И это невежливо держать меня так, точно котенка, отпустите сейчас же.

Рядом насмешливо хмыкнули.

– Из благородных? Еще скажи, я сам виноват.

– Не вы, – шмыгнула носом. Повалялась, называется, на холодной земле, – тварь с болот. Я защищалась, а тут…

Замолчала, не сочтя нужным объяснять очевидное. Если умный человек, сам все поймет, а дураку и этого будет достаточно.

На этот раз хмыканье было задумчивым. И меня все-таки отпустили на землю. Но лучше бы придерживали, потому как от услышанного захотелось свалиться в долгий и глубокий обморок.

– И я должен поверить, что тебя притащил Черныш? Он, конечно, дурного нрава, но девицами, даже с целью сожрать, сроду не интересовался.

Дарьеты не ругаются, напомнила себе. А еще не опускаются до уровня собеседника. Но на языке вертелись одни ругательства. Черныш, значит. Девицами сроду не интересуется. Белый и пушистый, ага.

– А охотниками? – не утерпела.

– Только для самозащиты. Но человечину не жрет. Не веришь?

– Нет, – призналась честно.

– Никто не верит, – с тяжелым вздохом поведал невидимый собеседник. И я начала подозревать, что хозяин не просто беглый, укрывающийся преступник, а еще давно и прочно сошедший с ума человек. Нет, а кто в здравом уме станет жить среди болот и называть измененную тварь Чернышем? И как-то мне не хочется знать, чем он его кормит.

Я оглушительно чихнула. Хозяин отреагировал неодобрительным вздохом.

– Женщины… А туда же воевать лезут. Пошли уже в дом, убогая.

Мой возмущенный ответ поглотил очередной чих.

– Идешь? – осведомились из темноты и тут же предложили: – Или понести?

Спасибо, не надо. Лучше я сама. Мне одного «повисеть» хватило.

– Смотрю я на тебя. Вроде и ладная девка, но такая непутевая…

Старик горестно вздохнул, воздел очи к закопчённому потолку, и я едва сдержалась от замечания, что хозяин со зверушкой похожи. Оба неучтивы и склонны к насилию.

Мы сидели за столом в большой комнате, служащей одновременно кухней, столовой и спальней. По темным углам танцевали тени от горящего на столе огарка. Пахло солеными огурцами, сушеными травами и мышами.

Хозяин не предложил ни чая, ни воды. Сидел напротив, насупившись точно сыч. Густые брови торчали клочками, борода засалена, на волосах темная шапка, которую этот неуч не соизволил снять.

– Волосы и те неживые на голове носишь, – продолжал ворчать старик, точно мой парик – самое важное, о чем стоит сейчас говорить.

Мысль об ужасе, в который превратились мои волосы – дарьета, ваши локоны цветом напоминают золото с месторождения Луксарры – не добавила мне настроения.

Я молча налила воды из ведра в миску, достала из кармана носовой платок, намочила и принялась отмачивать с кожи прозрачный клей, благодаря которому парик выдержал все сегодняшние испытания.

– Ох, непутевая, – повторил старик, еще и языком цокнул.