Шанталь, или Корона против 2

– Тогда мне показалось, я знаю тебя очень давно. Твой образ словно отпечатался в моем сердце, я уже не представлял, как отпущу. Сначала цеплялся за твои секреты, безумно злился, что не хочешь говорить правду, а после того, как ты меня прокляла, стал словно одержим. Ты поселилась в моих мыслях и не изгонялась, что бы я ни делал.

Да-а-а… Проклятия, они такие. Но ведь оно развеялось после исчезновения черепа?

– Ты знаешь, как я нашел тебя?

– Как? – спросила тихо.

– Я чувствую тебя. Если далеко, ощущаю направление – будто тянет что-то в нужную сторону. Возможно, это последствие проклятия или охранной печати, но сбежать теперь у тебя не получится, а сам я тебя никогда не отпущу.

Вот и как после этого заявить, что наш брак должен остаться фиктивным? Что там еще осталось из аргументов?

– Я не хочу, чтобы ты пострадал.

– Меня не пугают проблемы. Я умею их решать. И если в твоей голове есть еще сомнения, поверь: я оценил сокровище, которое мне досталось, и не собираюсь от него отказываться.

Наклонился, коснулся губами моих губ, и я подалась навстречу.

Глава тринадцатая

Мой скромный опыт поцелуев мерк по сравнению с тем, что я сейчас испытывала. Леон грубо, с силой сминал губы, и я замирала, ощущая, как внизу живота скапливается сладкое томление. Руки мужчины чертили огненные узоры на коже, заставляя терять голову и погружаться в блаженный туман.

Очнулась, когда, не разрывая поцелуя, меня подняли и понесли на кровать. Аккуратно уложили. Леон навис надо мной, вглядываясь в лицо. Осознание, что вот сейчас произойдет то самое, что случается в первую брачную ночь, плеснуло холодом.

Я резко перевернулась и поползла, спасаясь бегством от себя и от мужчины, с которым больше всего на свете хотела остаться.

– Куда?

Тяжелая ладонь припечатала спину. Горячие губы проложили цепочку поцелуев, заставляя выгнуться и простонать:

– Леон!

– Трусишка, – фыркнул муж, поддевая застежку верхней части белья. Его ладони с силой огладили мои плечи, спустились ниже, добрались до груди, сорвав еще один мучительно-сладкий полувсхлип-полустон.

– Император нас раздавит. «Обоих», -прошептала, уткнувшись в покрывало.

Леон лег рядом, притянул к себе на грудь, в процессе окончательно лишив меня верхней детали белья.

– Не думай об этом, – ласково погладил по волосам, – я люблю тебя, Шанти. Люблю и хочу, чтобы ты была моей. А с императором потом разберемся, обещаю. Не такой уж мой родственник и страшный, как ты о нем думаешь. Запомни, никто и никогда не сможет отнять у нас эту ночь.

Я приподняла голову, всмотрелась в такое родное и любимое лицо. Всмотрелась, стараясь запомнить каждую черточку. Неужели я на самом деле настолько боюсь его величество, что позволю ему испортить свою первую брачную ночь?

– Обещай, – облизала пересохшие губы, – если у тебя не выйдет меня спасти, ты отступишься.

Леон нахмурился, убрал короткую прядь волос с моего лба.

– Никогда, – клятвенно пообещал, заглушая мой протест очередным поцелуем. На этот раз мягким, нежным, пронзительным до дрожи, до полного помутнения сознания.

Перевернул на спину, прошелся поцелуями вниз. Я всхлипнула, когда поцелуи добрались до груди.

– Обещаю всегда быть рядом, – проговорил Леон, прикусывая нежную кожу около ключицы. Я ахнула, выгнулась. Зажмурилась от резкого удовольствия – горячий язык добрался до чувствительного места под ухом.

– Обещаю всегда тебя выслушать, – его рука пробралась под кружевную ткань белья, и я скомкала простынь, не в силах сдерживать острых эмоции, – только не молчи, Шанти. Не сбегай больше, не поговорив, хорошо?

Говорить я сейчас точно не могла, как и думать. Всхлипнула, прогнулась, потерлась о прижавшееся ко мне тело, мужчина рыкнул, отстранился.

Кожа горела от поцелуев. Внизу живота бушевал настоящий пожар, а Леон не торопился. Медленно, растягивая удовольствие, он изучал мое тело, не позволяя трогать себя. Завел мои руки за голову, легко удерживая.

– Золотая девочка.

Шепот смущал и одновременно будоражил.

– Любимая.

Ласки становились все смелее и откровеннее. Меня давно уже избавили от последнего кусочка ткани, и мужские руки все чаще касались там, где все и так горело.

– Не могу больше, – всхлипнула, и Леон сжалился. Прижался, поймал мой вскрик губами, когда тело пронзила боль. Прошептал:

– Прости, – поцелуями осушая выступившие слезы. Замер, давая привыкнуть к новым ощущениям, и только потом продолжил движение внутри меня.

Когда я лежала, прижавшись к Леону, вымотанная и умиротворенно-довольная, в памяти всплыл читанный мною тайком медицинский трактат. В ванной, куда отнес меня Леон, я, жутко смущаясь, смогла полюбоваться мужем и сравнить с виденным на картинке. Трактат не обманул, зато в остальном оказался совершенно бесполезным. Может, стоило поговорить с Ракель? Нет, лучше завтра пообщаюсь с мамой. И я заснула, предвкушая и одновременно боясь встречу с семьей.

Утром, сквозь сон, я чувствовала, как меня нежно целуют в плечо, называют соней и оставляют спать дальше. Вымотанный за эти дни организм решил наверстать упущенное и выспаться.