Шанталь, или Корона против 2

Тадеус стукнул кулаком по прикроватному столику, и стоящий на нем фарфоровый кувшин с водой ответил тонким дребезжанием.

– Пять, четыре, три, – принялся считать император. Когда дошел до одного, дверь распахнулась, явив собой согнутую в поклоне фигуру.

– Доброе утро, ваше величество, – пропел камердинер, входя в комнату.

– Поднимайся, – буркнул император, и мужчина разогнулся.

– Был ли ваш сон приятен? Как самочувствие?

Вошедший распахнул шторы, открывая окно, поднес к кровати нагретые около камина домашние туфли.

– Нормально, – зевнул его величество и спросил: – Как там Лиястрея?

– Хорошо, ваше величество. Велела передать, что чувствует себя лучше и присоединится к вам за завтраком.

Бархатный халат был уложен на кровать, рядом со свежей рубашкой и штанами. Завтрак предполагался без гостей, а потому можно было обойтись по-домашнему.

– Готовы умываться, ваше величество?

Тадеус кивнул, в который раз подумав, что ответил бы камердинер, если бы он отказался: умываться, одеваться или править страной? Наверное, позвал бы целителя. Или пригласил премьер-министра к взбунтовавшемуся императору.

Высокого, сухого, похожего на мертвое дерево старика император побаивался. Столько лет они знакомы, а он все не мог преодолеть детский страх. Даже став императором нервно оглядывался, стоило услышать за спиной старческий скрипучий голос или встретить пронзительный взгляд бледно-голубых, выцветших глаз.

Нет, не стоило доставлять удовольствие премьер-министру своими капризами.

Тадеус стал императором в девятнадцать, давно уже вырос, приобрел опыт, но все еще ловил снисходительность во взглядах министров, точно до сих пор был маленьким мальчиком. Бездна! Как же раздражало!

– Умываться! – рявкнул, с удовольствием наблюдая, как нервно подскочил камердинер, как понесся к двери, где уже ждали слуги с подогретой водой, мылом, маслами и полотенцами.

Сейчас за дверьми разнесется шепот: «Не в духе», и очередь из просителей, вечно топчущаяся около приемной, уменьшится вдвое. Останутся самые храбрые и те, кому нечего терять. Тадеус поймал себя на том, что губы растягиваются в улыбке, но удержал недовольное выражение лица. Хмурый император – недобрый император, а значит подданные станут держаться подальше, и день пройдет легче.

– Дорогая.

На легкий поцелуй в щеку жена ответила вымученной улыбкой.

«Скелет, а не женщина», – с раздражением подумал Тадеус, вспоминая пышное тело последней фаворитки. А ведь вначале все складывалось неплохо. Была страсть, вожделение, даже чувства какие-то появились, но бездной проклятый дворец оказался слишком суров для жены. Точно южный цветок под северным ветром она чахла здесь, стала чаще болеть, и речи уже не шло о том, чтобы Лиястрея выносила наследника.

– Новости, ваше величество, – слуга передал ему стопку газет на серебряном подносе, император рассеянно взял верхнюю, пролистнул, потом вернулся на первую полосу.

– Что? – разнеслось по столовой, и слуги замерли испуганными столбиками. – Женился? Когда?

Хрясь! Соусница улетела в стену.

– На ком?

Бамс! К ней присоединилась сахарница, осыпав кремовое пятно белыми крупинками.

– Да как он посмел!

– Дорогой, – бледная ладонь с просвечивающими жилками легла ему на запястье, – тебя расстроил Леон? Мне пригласить его матушку во дворец? Чтобы дала объяснения?

– Поздно, – скрипнул зубами император, – какие, к бездне, объяснения, если этот поганец женился!

По губам Лиястреи скользнула незаметная улыбка.

– Если он женился, то что теперь ты можешь сделать? – спросила, стараясь, не выдать голосом радость. Ей не нравился магистр, настораживало его влияние на мужа и пугала странная решимость отдать девочку в лапы магам. Пусть она не знала подробностей, но и по обрывкам фраз можно было догадаться о том, что задумал император.

– Такое утро испортил, поганец, – уже тише, успокаиваясь, произнес император. Сдернул с шеи салфетку. Слуги отмерли, кто-то побежал за тряпкой – убрать следы монаршего гнева со стены.

– И что я теперь скажу магистру? – мрачно спросил Тадеус у чашки с кофе.

– Что ему стоит поискать кого-то другого? – тихонько подсказала Лиястрея.

– Если бы это было так легко, – проворчал муж, – с другой стороны, она теперь моя родственница. Не могу я и вправду ее казнить или арестовать. Нет, ну надо было так, – скомканная салфетка полетела на стол, – все испортить. Может, их быстренько развести?

– Развод в императорской семье? – охнула побледневшая Лиястрея.

– Ты права, звучит отвратительно, – согласился Тадеус, – а главное, газеты такой вой поднимут…

Он откинулся на спинку кресла, утомленно прикрыл глаза, потер виски. Лиястрея сочувственно посмотрела на мужа, потом встала за его креслом, принявшись тонкими пальцами массировать виски мужчины.

– Выгоню. Лишу всего. Сошлю в такую глушь, где только медведи и волки.

– А кто вместо него работать будет? – заметила императрица. – На таком посту нужен человек, заслуживающий доверия.

– Вот именно! – поднял палец вверх Тадеус. – А какое, к бездне, доверие, когда он пошел против моей воли. Нет, решено. Сошлю, чтобы глаза не мозолил.