Шарлатан

Амброз Бирс назвал мошенника «убийцей без лицензии»[52], но, учитывая примитивность уголовного законодательства, действовавшего в Америке во времена Бринкли, лицензией на убийство он как раз и обладал. И воспользовался ею наилучшим образом; не являясь, возможно, самым жестоким из серийных убийц в американской истории, он, если посчитать количество жертв, является, во всяком случае, финалистом этого списка! На заседании Канзасского медицинского совета в 1930 году, приходившемся на середину его карьеры, было установлено по меньшей мере сорок два случая, когда пациенты (некоторые из них вовсе не были больны), поступая в его клинику в вертикальном положении, выписывались из нее в положении горизонтальном, не говоря уж о других. Например, Джон Хомбек, с трудом вышедший из клиники на своих ногах, рухнул уже потом. Прибавьте к этому еще десять лет практики и рекомендаций вслепую с помощью «Ящика медицинских вопросов» и получите такой длинный список, с которым не сравнится количество жертв самого опасного полуночного маньяка. Его карьеру частично поддерживало стойкое нежелание американцев считать жадность преступлением. Лишь в 1964 году впервые был оправлен в тюрьму доктор, убивший своего пациента. К тому времени смертоносный милфордский мессия давно отошел в мир иной.

Укротив этого опасного доктора единственным доступным ему образом, Фишбейн не просто остановил очередного шарлатана, но завоевал для АМА неоспоримое право устанавливать правила выдачи лицензий докторам по всей стране. Была проведена четкая граница между хаосом, царившим в американской медицине в течение двух или трех столетий, и разумной централизацией, характеризующей ее и поныне. Конечно, произошедшая перемена несла с собой не только благо. Инстинкт вампира, принуждающий сильного жаждать все большей и большей власти, столь заметно проявлявшийся всегда в деятельности АМА, в начале 40-х годов привел Ассоциацию к проигрышу в антитрестовском деле Шермана. (Организация заплатила штраф, к Фишбейну карательные меры применены не были.) Но благодаря доминированию АМА сегодняшний пациент может быть уверен в том, что диплом его врача – неподдельный.

В разных водах метал Фишбейн свой гарпун, но его Моби Диком несомненно остался Бринкли. Смещенный со своего поста членами АМА, уставшими от его звездной болезни, бывший главный редактор занялся писательством и чтением лекций с той же энергичностью и делал это почти до самой смерти, последовавшей 27 сентября 1976 года. Незадолго до этого в 1976 году Конгрессом были приняты поправки к Закону о чистоте пищевых и лекарственных средств, касающиеся медицинского инструментария, – этим законом запрещалось применение фальсифицированных медицинских приборов и инструментов – запрет, за который долгое время выступал Фишбейн.

На похоронах Фишбейна хвалебную речь о нем произнес мэр Чикаго Ричард Дж. Дейли, ему вторили многие светила медицины. В наши дни в Университете Чикаго Центр истории науки и медицины носит имя Морриса Фишбейна. Однако блистательный редактор разделил судьбу многих разоблачителей преступлений: не считая триумфальной победы над Бринкли, большинство из его побед не выдержало испытания временем. После его кончины новые мошеннические схемы стали распространяться в медицине даже интенсивнее, чем прежде, – расчищенные им джунгли вновь зарастают. Сегодня псевдолекарства от рака и псевдосредства для похудения, биолечение зубов, ушные свечи, крем из дикого ямса, лечение отравлений, вызванных тяжелыми металлами, цигун и тысячи других немыслимых чудодейственных и быстрых, как молния, средств излечения дают возможность изобретателям этих схем купаться в ваннах из шампанского.

Но наследие Джона Бринкли разрослось вширь и вглубь.

Как и Богарт, доктор был дезинформирован. «XERA» не сровняли с землей – радиостанция была спасена его двумя бывшими служащими, которые, несколько сократив мошенническую составляющую предприятия, все прочее оставили без изменения. «Хэнк Сноу, Эрнест Табб, Лефти Фриззелл, Хэнк Уильямс, Джимми Дэвис, Пи Ви Кинг – все, кто сколько-нибудь стоил, посетили это место, чтобы сделать свои записи и выдать свои легенды», – вспоминал сотрудник, работавший в то время на станции. К сожалению, мало что сохранилось из этих записей. «В Мексике эти старые пластинки приобрели большую популярность, – рассказал администратор радиостанции Бринкли Дон Говард. – Ими было очень хорошо крыть крыши: поливиниловое снаружи и алюминиевое внутри – такое покрытие было очень долговечным».

К этому времени инновации Бринкли – замена живой музыки записями, вещание на большие расстояния с использованием телефона, даже сам формат вещания – использовались повсюду. Но Дель-Рио тем не менее продолжал играть заметную роль. Музыка в кафе по вечерам и дыхание революции в воздухе ощущались и в 50-е годы, особенно когда место Бринкли у микрофона занял Боб Смит из Бруклина. Для японцев он был «милым и любезным сердцу императором», немцам он являлся «смешливым властелином комедии». Америка узнала его как Вулфмана Джека.