Щель (СИ)

- Проблемы нет. У меня есть для тебя задание, как раз чтобы проверить… как ты выразилась, твою компетентность. Будешь цербером для трофея. Справишься, значит эта девочка будет с нами и за нас, а если нет, я вас обеих закопаю в мутированную землю. Это ясно? – серьезно заключила Зарема, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая за Людмилой.

- Более чем, – уверенно ответила Люда. – Когда приступать?

Наверное Зарема не ожидала такой реакции, поэтому на миг растерялась. Но это был действительно миг, потому что в следующий момент она вручила ей коробку со шприцами, какой-то листок и пистолет с разрывными патронами. А потом сказала:

- Раз уж вы с Псом так хорошо ладите, его можешь тоже брать. Но еще к вашему конвою будет прикреплен Винт и Морт. Пёс знает порядок процедур и что надо делать, если крайний случай. Узнаешь у него. А сейчас отбой, спать иди. Завтра у нас тяжелый день. Возможно охотники на переговоры пожалуют, мы должны быть во всеоружии. Свободна.

Сказав это, Зарема повернулась к ней спиной и стала разбирать завал бумаг на столе, молча и скрупулезно. Пришлось забрать препараты и удалиться.

Пёс ожидал в саду. В лунном свете его шерсть, наросшая поверх человеческой кожи, казалась матово-сизой. Людмила невольно залюбовалась. Пёс в последнее время ей стал как брат и как что-то большее она его не воспринимала, но он очень здорово подыграл ей, перед Максом.

-Эй, ты чего не ушел спать? – окликнула она его и он обернулся.

- Тебя ждал. Ну как там вулкан?

- Потух…

Пёс улыбнулся, насколько это возможно. Он казался милым и добрым, никак не вяжущиеся со всей этой обстановкой безысходности и войны. Когда-то давно, еще в детстве, у Люды и Васьки была собака по кличке Дарси. Милая и слишком доверчивая псина, которую соседи прикормили и в итоге отравили. Пёс напоминал ей Дарси. Люда надеялась, что он не окончит свою жизнь как Дарси. Не будет доверчивым, а все же осторожным. Но осторожность была присуща Псу очень редко. Видимо он от природы любил людей, а любовь к людям иногда оборачивается …смертью.

Он оказался рядом довольно быстро. Он смотрел неотрывно ей в глаза. Его глаза казались как две луны, красивые и блестящие. Ах, если бы не такие времена, возможно они могли бы…

Поцелуй произошел неожиданно. Возможно, даже для самого Пса. Но он был настолько нежный и какой-то неуклюжий, словно до мутации Пёс ни с кем не целовался. То есть, вообще. И не смотря на все, этот поцелуй не хотелось разрывать. Просто застыть в этом моменте.

Где-то вдалеке послышалась серия выстрелов, и Пёс мгновенно отступил и схватился за калаш. Здесь его осторожность была на высоте. Людмила смотрела, как он втягивает холодный весенний воздух через нос и думала о том, что с Псом любая холодная ночь превратится в горячую. Откуда появились такие мысли, сказать сложно. Ведь еще недавно, она целовала Зарему.

Зарема!

Людмила обернулась. Позади едва качались кусты репейника. Значит, кто-то наблюдал за ними. Кто-то все видел, все знает. Хорошо, если это не сама Зарема, а то вулкан снова проснется, и не факт, что в этот раз удастся его быстро затушить.

- Прости, – прошептал над ухом Пёс. – Твои губы слишком большой соблазн для меня. Но если хочешь, это больше никогда не повторится.

Людмила хотела иного. Хотела чтобы повторилось и даже усугубилось, пошло дальше, росло. Но…

- Хочу. Пёс, ты пойми, нам лучше остаться друзьями. Пока что.

Пёс все понимал лучше самой Людмилы. Он лишь улыбнулся и предложил проводить ее в каморку коллектора. И она согласилась.

Прикуренная сигарета не радовала. Митрюк затянулся еще раз и выкинул окурок в помойный контейнер, стоящий рядом с «черным ходом» здания его работы. Мелкий дождик противно осыпал сверху. Митрюк поежился, вспоминая, как они с Мирой ходили в обед в бильярдную, которая находилась здесь, за углом здания банка. Там всегда было тепло и сухо. Горячий кофе и пончики, а вечером – глинтвейн.

- Митрюк…

Голос резанул неприятно молдавским акцентом и Сергей сразу понял, кто позади. Злоба, тлевшая в нем все это время, рванула наружу, когда он повернулся на оклик и увидел кто перед ним. Мужчина не ожидал подобного приветствия совершенно и первые удары были нанесены Митрюком в голову и лицо. Митрюк, в былые годы занимавшийся боксом, легко бы уложил данного соперника на лопатки. Но это был не ринг и не бой. Это была злоба и обида. И боль.

- Митрюк, стой… Я просто…

Он не слышал. Бил со всей ярости, со всей силы. Как ни странно, противник даже не ставил блоки, не оборонялся. А в конце вообще повалился наземь, закрывая лицо ладонями, по которым Митрюк бил уже ногами.

- Эй, ты что творишь!? Митрюк!!! Мать твою, ты же его убьешь!!! Стой!!!

Когда Абаев оттащил разъяренного Митрюка от почти неподвижно лежавшего на асфальте Евсенко, тот был уже изрядно покалечен. Абаев встряхнул находящегося не в себе Митрюка.

- Ты что творишь!? Досрочно хочешь отсюда уехать? Без Миры?! Бросить ее решил…

Последние слова привели Митрюка в чувство, он вспомнил, что кулаками махать сейчас смысла нет. Хоть всех убей, Миру таким образом не вернешь. Нужно искать, и ждать.