Шелковые нити

Приглушенным, почти шепотом, Джонни произнес слова: "Включая тебя".

В ответ на замечание Джонни Чарли кивнул с меланхоличной улыбкой. “Включая меня”.

Джонни колебался, помня о том, что не хочет причинять боль Чарли, но в то же время стремясь лучше понять его. Он отважился сказать: "Ну, у тебя есть так много возможностей попробовать что-нибудь новое в этой жизни".

В ответ раздался искренний смех Чарли. "Об этом я и говорю". Затем он продолжил, его тон стал более мрачным: "Но видишь ли, мои желания давным-давно угасли, пока я блуждал по кругу, предаваясь различным порокам, включая наркотики".

Резкая перемена в выражении лица Джонни выдала шок и глубокую озабоченность, как будто его внезапно окатила холодная волна. Чарли, заметив реакцию Джонни, не смог удержаться от кривой улыбки. Он перешел на саркастический тон, сказав: "Ах да, по последним новостям, я полагаю, что у меня могут быть проблемы с наркотиками".

— Зачем ты делаешь это с собой, Чарли? — тихо спросил Джонни, искренне обеспокоенный.

И снова с губ Чарли сорвался смех. Это был смех, который заставил Джонни засомневаться, был ли он искренним, истеричным или, возможно, защитным механизмом. Чарли смотрел на Джонни со странной пристальностью, как будто искал что-то более глубокое.

— Тебе и правда не все равно, м? — наконец, нарушил тишину Чарли шепотом, в котором слышался оттенок удивления

— Конечно, мне не все равно, — искренне заверил его Джонни, почувствовав себя несколько обиженным подобным заявлением.

Чарли сложил голову на колени, долго всматриваясь в него: "Ты странный, Джонни".

С беззаботной улыбкой, пытаясь разрядить обстановку, Джонни ответил: "Ну, с этим я не могу поспорить".

Последовала пауза, и как раз в тот момент, когда разговор, казалось, вошел в более непринужденный ритм, тон Чарли изменился, приобретая более серьезный и задумчивый оттенок: "Я застрял в этом круговороте наркотиков, вечеринок и бесконтрольного потакания своим желаниям так долго, что потерял себя", — признался он. "Раньше я хотел быть кем-то. Теперь такое чувство, что я ничего не хочу. И даже не могу вспомнить, о чем мечтал".

Джонни почувствовал неожиданную боль в сердце, сильное желание хоть как-то утешить его, борющегося с таким глубоким чувством потери и пустоты. Он осторожно задал вопрос, который первым появился в голове: "Почему ты не думаешь о том, чтобы обратиться в реабилитационный центр?"

— Я еще не готов себя спасать, — с напускным безразличием ответил Чарли, небрежно махнул рукой.

Ответ обрушился на Джонни, как тонна кирпичей. Как Чарли мог такое сказать? Как мог он сказать, что не был готов спасти себя, когда Джонни и другие так сильно заботились о нем? Мысль о том, что саморазрушительные мысли удерживают Чарли от обращения за помощью, в которой он так явно нуждался, глубоко ранила Джонни.

Он, чувствуя растущее беспокойство за Чарли, решил придвинуться поближе к краю подоконника, забыв о собственной осторожности. Он тихо спросил: "Как до этого дошло, Чарли?"

Чарли, проследив взглядом за движением Джонни, посмотрел на него с любопытством. Будто он оценивал ситуацию, рассматривая возможность открыться. Затем, с оттенком юмора, он сказал: "Если я начну, это превратится в полномасштабный психологический сеанс".

Джонни, которого не смутила потенциальная напряженность такого разговора, ответил: "Я не против. Иногда помогает выговориться".

Чарли снова перевел взгляд на улицу, словно ища утешения в открывающемся виде. Он решил поделиться с Джонни частичкой своего прошлого, и в его голосе послышалась ностальгия. "Я вырос в богатой семье, — начал он, — ходил в частную школу. В этой школе я и встретил Ричи. Мы стали очень близки". Улыбка появилась на его лице, когда он вспомнил те первые дни, когда их дружба только расцветала. "Каким-то образом мы просто идеально сошлись, понимаешь? Мы были теми самыми мажорными подростками, тусовавшимися с ночи до утра. Было весело."

Однако после этого Чарли замолчал, не желая дальше копаться в прошлом, как будто были воспоминания, которые он предпочел бы оставить нетронутыми. Его взгляд был прикован к улице внизу, когда он рассказывал о своем прошлом. Он глубоко вздохнул, прежде чем продолжил, его голос отяжелел от груза воспоминаний. "А потом… мой отец устроил мне сюрприз, — сказал он, и его губы сложились в натянутую, вымученную улыбку. "Я так живо помню тот день", — продолжал Чарли, его взгляд был отстраненным, погруженным в болезненные воспоминания. "Отец сообщил мне, что он нашел себе другую семью, новую жизнь, в которую не входили ни я, ни моя мать".

Сердце Джонни упало, когда он услышал слова Чарли, осознавая всю жестокость ситуации, разворачивающейся перед ним. Он не мог найти подходящих слов, чтобы выразить свое сочувствие.

— Мне так жаль, — наконец сумел произнести он, и его голос был полон неподдельного сострадания.