Шелковые нити

— Не смей прикасаться ко мне! Мне не нужна твоя забота или понимание! Оставь меня в покое! — Он, казалось, разрывался между стремлением к утешению и нежеланием принимать его от кого бы то ни было.

Хлоя оставалась стоять как вкопанная. Она ответила мягко, пытаясь проникнуть в крепость его страданий.

— Тебе не обязательно быть одному, Ричард. Тебе не нужно тащить все на себе.

Но его эмоции были подобны вихрю, сердце бешено колотилось, а дыхание участилось.

— Отойди от меня! Я могу сам о себе позаботиться! — В его словах слышалось отчаяние.

— Конечно, ты можешь, — голос Хлои оставался тихим. — Я знаю, что можешь. Но, пожалуйста, позволь мне быть с тобой. Тебе не обязательно проходить через это в одиночку.

— Ты не понимаешь? — Его дыхание стало тяжелым. — Я не хочу, чтобы кто-то был со мной!

В его словах чувствовалась борьба и мучения, которые он испытывал, оказавшись в ловушке своих собственных эмоций.

Чем больше он стремился держать ее на расстоянии, тем решительнее она становилась в своих попытках сблизиться с ним. Хлоя была уверена не отказываться от Ричарда, даже когда его отчаяние оттолкнуло ее. Она понимала, что его боль глубока, но была столь же непоколебима в своем стремлении быть рядом с ним, даже если он не осознавал, что нуждается в этом.

Уважая стремление Ричарда к уединению, она отступила на шаг и кивнула. Она указала на дверь и сказала:

— Я буду прямо за этой дверью. Если я тебе понадоблюсь, я буду там.

С этими словами она вышла из комнаты, оставив дверь слегка приоткрытой на случай, если он передумает.

В комнате воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая лишь слабыми звуками глубокого дыхания Ричарда.

Оказавшись в комнате один, Ричард попытался вернуть себе самообладание, но эмоциональное смятение все еще бушевало в нем. Он пробормотал себе под нос, пытаясь убедить самого себя:

— С тобой все будет в порядке. — Он отшатнулся, прижавшись спиной к прохладной стене, и прошептал: "Это не… это не правда… Мой разум не остановится".

— Твой разум тебе не враг, Ричард, — донесся голос Хлоя из-за двери. — Тебе просто нужно понять это.

— Ты не понимаешь! — Он сделал еще один судорожный вдох. — Мой разум — мой злейший враг!

Последовавший за этим смех был не от радости, а от отчаяния, и он быстро перешел в душераздирающие рыдания. Эмоции наконец-то овладели им, и он рухнул на пол, подавленный тяжестью своего горя.

Хлоя не колеблясь открыла дверь, вошла в комнату и опустилась на колени рядом с Ричардом. Ее рука нежно легла ему на плечо, и она тихо сказала:

— Все в порядке. Твои чувства нормальны.

Горячие, пьяные слезы ручьями стекали с его лица:

— Ты не знаешь, каково это! Моя голова — это водоворот саморазрушения.

Ричард сбросил ее руку со своего плеча и неуверенно поднялся на ноги. Его голос дрожал:

— Мне нужно…

— Просто дыши, Ричард… — Хлоя подошла ближе, желая помочь ему успокоиться.

Она протянула руку, пытаясь нежно прикоснуться к нему, но его крик остановил ее.

— Я сказал, не трогай меня! — Он отшатнулся, почти потеряв равновесие, и настаивал, — Просто оставь меня!

Хлоя, понимая необходимость соблюдать его границы в этот момент, немедленно сделала шаг назад, подняв руки в знак своей готовности выполнить его пожелания:

— Хорошо, хорошо. Я тебя не трогаю. Извини. Просто дыши.

Ричард сделал несколько глубоких вдохов, каждый из которых был попыткой восстановить контроль над своими бурлящими эмоциями. Дрожащим голосом он, наконец, произнес:

— Хорошо. Просто… оставайся там. Не подходи близко. Но… не уходи.

Хлоя почувствовала облегчение, узнав, что он хотел, чтобы она осталась. Она на мгновение заколебалась, разрываясь между желанием быть рядом с ним и уважением к его просьбе. В конце концов она прошептала: "Конечно", — и замерла в нескольких футах от него. Ей страстно хотелось протянуть к нему руку, предложить утешение.

— Тебе нужно успокоиться, — продолжила Хлоя, ее голос был нежным и ободряющим. — Я знаю, что ты борешься, но время залечит раны. Я клянусь, со временем станет лучше.

— Верно, — на удивление спокойно ответил Ричард. — Но я не живу в будущем. И сейчас я ничего не понимаю.

Хлоя наблюдала за ошеломляющими переходами между его моментами гнева, отчаяния, истерики и холодной отстраненности, и это оставляло у нее чувство недоумения. Она задавалась вопросом, что было причиной этих драматических эмоциональных сдвигов и что мешало ему полностью принять ее поддержку.

— Почему ты не подпускаешь меня ближе? — спросила она мягким голосом. — Я правда хочу помочь или, по крайней мере, быть рядом.

Он чувствовал себя побежденным, как будто весь мир сговорился против него.

— Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел меня таким, — его признание прозвучало дрожащим, надломленным голосом. Навернулись слезы, вырываясь тихими всхлипываниями. — Это так жалко.

Сердце Хлои защемило от той вины, которую он обрушил на себя. Ей хотелось успокоить его, сказать, что он вовсе не жалок, но она знала, что в таком состоянии он будет невосприимчив к подобным словам. Вместо этого она сказала:

— Ричард, ты потерял своего отца. Твоя реакция более чем нормальна.