Шепот Черных песков

– Хватит, Дамкум. – Кудим, не глядя, прошел мимо распалившегося друга, бросив на ходу: – Видимо, пустой желудок занял место твоих мозгов в голове, идем, поедим чего-нибудь.

Дамкум хотел было обидеться, но, поразмыслив, решил, что не стоит. Тяжелый день был, да и есть хочется все больше.

На постоялом дворе нашлось место для двух странников, один из которых к тому же оказался бродячим певцом и, насытившись, развлекал почтенных торговцев веселыми песнями, стуча вместо бубна в свою пустую перевернутую миску. Но Кудима не веселили шутки друга. Его мысли занимал потерянный инструмент – то, без чего он не сможет зарабатывать на жизнь, в отличие от весельчака Дамкума, уже набравшего подол всякой всячины: от помятой груши до сердоликовой бусины.

Пока Дамкум развлекал торговый люд, ювелир незаметно оставил шумную компанию и снова вернулся на площадь. Но не стал он повторять своей ошибки, а осторожно, стараясь не попасть на глаза охране, обошел дом вождя и вышел на задний двор, где за низким глиняным забором разглядел стойло, в котором, освещенные с одного бока слабым светом факела, стояли верблюды. Азарт овладел сердцем Кудима. Вспомнились детские годы, когда, будучи уже подростком, он лазил в запретный для слуг сад хозяина и тайком срывал с деревьев еще не доспевшие фиги.

Кудим осмотрелся, прижавшись к глухой стене. Не заметив стражи, он перелез через забор и шмыгнул к стойлу. Пролез под толстой палкой, ограждавшей стойло от двора, и… угодил ногой в пустой лоток для корма. Ногу повело по скользкому дну, и Кудим упал, больно ударившись спиной о край лотка. Скотина в стойле оживилась. Верблюды прижались друг к другу, свысока поглядывая на человека, ослы топтались, поводя длинными ушами. На другом конце стойла всхрапнули кони. Тут же послышался окрик:

– Кто там?

Кудим, превозмогая боль, перекинулся за лоток и вжался в землю. Ядреный дух от навоза ударил в нос, вышибая слезу. Кудим сжал зубы, чтобы не издать какого звука, но его подвел нос. Как ни силился ювелир, а сдержаться не смог: чихнул так громко, что у вопрошающего не осталось сомнений, что в стойло забрался чужой.

– Стража! Сюда! – закричал слуга, и тут же двор осветился множеством факелов.

Бежать не имело смысла, и потому Кудим встал сам и громко крикнул:

– Я здесь!

Он хотел оправдаться, что-де ищет своего верблюда, который убежал за стадом, но никто и слушать не стал. Скрутили руки назад, ругаясь, что вор и их вымазал в навозе, и потащили в дальний угол двора, туда, где держали собак. Кудима привязали к толстому медному кольцу, прикрепленному к столбу. В ответ на попытку сказать что-то, стражник пнул его и попал в ушибленное место. Кудим застонал, а стражник огрызнулся:

– Сиди тут и молчи!

Ювелир не шевелился. Оторопев от случившегося, он растерялся. Здравый смысл оставил его. Впереди маячила безысходность. Долго таившаяся в сердце тоска сковала тело, как веревка руки, и только одна мысль сверкнула надеждой: «Дамкум!» Кудим попытался сесть, но с вывернутыми назад руками это оказалось не так просто. На движение чужака отреагировали собаки, лежавшие неподалеку. Одна быстро поднялась и, опустив голову, медленно переставляя лапы, двинулась на Кудима. В темноте ее глаза горели темными изумрудами.

– Тихо, тихо, – спокойно проговорил Кудим.

В его голосе не было страха, и собака села, с недоумением поводя ушами. От человека пахло, как от скота, который собака охраняла, но и другой запах – чужой, незнакомый – пробивался и настораживал. Кудим снова пошевелился. Собака вытянула голову, и Кудим явственно увидел, как подрагивает ее нос. Собака ощерилась и предупредительно зарычала. Сзади к ней подошли еще два пса. Кудим замер. Но долго оставаться в такой позе он не мог. Тело затекло, руки ныли. А собаки и не собирались оставлять его без внимания. Но тут шум за забором отвлек бдительных стражей, и с громким лаем они бросились к глиняной стене, отделяющей двор от улочки. Кудим воспользовался случаем и, перекатившись поближе к забору, притулился к нему одним боком и перевел дух.

Не успел еще горе-грабитель обдумать, как действовать дальше, как в хозяйственный двор снова вошли несколько стражников и среди них один человек, на обнаженной груди которого поблескивала бронзой треугольная пластина, говорившая о его высоком положении. Стражники осветили вжавшегося в забор вора, а мужчина с пластиной, остановившись в нескольких шагах, пристально рассматривал его.

– Кто ты? – наконец спросил он.

От внимательного взгляда не ускользнуло то, что пленник был обут в затянутые на щиколотке кауши, даже не сандалии, которые в это время года обычно носили жители Маргуша. Да и одежда грабителя, если не обращать внимания на то, что она вымазана навозом, говорит о том, что он не бродяга. Тем более странно…

– Кудим мое имя, я ювелир, – подняв голову, насколько позволяло положение, твердо ответил Кудим.

– Ювелир?? – ответ удивил вопрошающего больше, чем его обувь. – И что ты делал в стойле?

– Я искал своего верблюда и свои вещи.

– Вещи?..