Шепоты старой усадьбы

— Вот это тебя убедит? — сказал Толик за спиной. Я обернулась и увидела, что он за это время успел вытряхнуть пунцовский рюкзак. На пол неровной стопкой легли: черный длинный плащ, шляпа, накладные усы, какая-то шайба, мотыга.

— Да, я иногда развлекаюсь этим… — покашляв, продолжил вешать лапшу Степан Степанович. — Переодеваюсь графом и пугаю вахтерш. Скучно мне. А вы будьте любезны отпустить ворот моего пиджака, я кандидат наук как-никак, профессор. Обращайтесь так с гопниками из подворотни.

Этого Андрей уже не мог стерпеть и засветил надменному товарищу под правый глаз. После этого дядя стал как-то сговорчивее.

Андрей определил его на один из немногих стульев и даже нашел чем связать.

— Послушайте, это какое-то недоразумение… — все еще пытался убедить нас, непонятливых, профессор, но уже значительно тише и даже как-то неуверенно.

— А зачем шашка? — задал вопрос Анатолий.

— Что? Ах, это… — он опустил взгляд на предмет, выуженный из его же рюкзака. — Очень интересное изобретение. Крепится к одежде. Когда вахтер видит отражение в зеркале, я окутан туманом, будто призрак, и даже может создаться иллюзия, что я просвечиваюсь. — Он глупо хихикнул.

— Ты что, больной?! — отозвался на этот нелепый смешок Ткаченко. Ему приходилось тяжелее всех, он ведь искренне полагал, что здание населено привидениями.

— Для чего вы это делаете? — поинтересовалась я.

— Да просто так…

Было видно, что он лжет. Андрей погрозил ему кулаком, тот сразу скуксился, но все еще держал оборону. По поводу вырытой норы он все так же пытался убедить нас, что только что ее обнаружил, прямо перед нашим появлением. Тогда Толя спросил Андрея:

— Обыскал его?

Смирнов сморщился, видимо, расстроился, что это не пришло ему в голову, хотя с его-то профессией… Ну ладно. Достал из карманов попеременно фонарик и телефон.

Ткаченко взял телефон в руки, приговаривая:

— Почитаем…

— Э… Не напишите там чего-нибудь ректору случайно… Мне здесь еще работать.

— Работать тебе за решеткой придется, так что о ректоре печешься зря, — парировал Андрей.

— О чем вы?..

Толя тем временем ознакомился с его СМС-ками и списком звонков и наконец влез в его электронную почту, благо что Пунцов не вышел из аккаунта, так что пытать его ради пароля не пришлось.

— Хм… — задумался мой друг.

— Я ж говорю, я чист аки агнец! — подал голос Пунцов со стула.

— Что? — спросили мы со Смирновым у Толи, потому что нам, в отличие от профессора, «хм» не показалось выражением досады.

— Он ламер, вот что. Удалил конфиденциальные письма, но не знал, что почта Яндекса еще месяц хранит их в папке «Удаленные», после чего они автоматически исчезают уже навсегда. Не знаю, сколько писем уже уничтожено, но одно пока еще хранится в этой папке, пришло неделю назад. Напоминание, чтобы поторопился, и какие-то фотографии прикреплены. — Пунцов, услышав только слово «фотографии», невзирая на свою фамилию, побледнел так, что стал походить на накрахмаленную скатерть. — По всей видимости, его шантажировали. Отправитель письма неизвестен.

— Открой фотографии, — скомандовал Смирнов.

Толя кивнул, что-то нажал в телефоне, после чего лицо его изменилось.

— Господи Боже мой… — Так как странно было слышать такое восклицание из его уст, я полюбопытствовала, что на снимках, но при моей попытке дотянуться до смартфона, охотник за привидениями как-то резко дернулся от меня в сторону, промямлил: — Тебе не нужно это видеть, — и передал телефон Смирнову. Тому хвалило лишь секунды.

— Ах ты мразь… — Майор присовокупил пару матерных словечек и еще раз врезал профессору. У того из губы пошла кровь.

— Остановись! — накинулась я на него. — Что ты делаешь? Хочешь, чтобы это нас посадили?

— Прости, Анька, прости меня… Не сдержался… Но вот именно таких я терпеть не могу и за людей не считаю. Так что можно сказать, я никого не ударил. Из людей то есть.

Ввиду того что Андрей Васильевич изъяснялся непривычно замысловато, я обратила взор своих расширенных глаз на Ткаченко, но тот неожиданно закивал, дескать, понимаю и полностью оправдываю.

Я не успела как следует накинуться на них с расспросами, потому что Степан Степанович внезапно лопнул. Именно лопнул, как воздушный шарик. Через невидимую энергетическую дыру вышли напыщенность, смелость и уверенность в себе. Сдувшись, он походил на запуганного ребенка, сильно нашкодившего и ожидавшего, что родители сейчас его накажут. Он даже заплакал.

— Он написал… Он написал мне пару месяцев назад… Сказал, что все узнают…

— Кто написал? — спросили мы.

— Я не знаю. Аноним.

— Чего он хотел?

— Чтобы я нашел для него кое-что. У него не было доступа во дворец, у меня был. Он прислал мне план здания и пометил крестиком. Мне пришлось поменять кабинет, большой, светлый и просторный на этот запыленный архив… Это несправедливо…

— Ах это к тебе жизнь несправедлива, да? — рыкнул Смирнов, приготовившись снова ударить, но Толик сдержал его, положив руку на плечо. — Ладно, пусть живет. Пока.

— Вы не понимаете… Моя репутация…

— Так, это никому не интересно! Рассказывай дальше.