Шепоты старой усадьбы

— Ну, я и запугивал вахтеров. Чтобы они из здания выбегали и мне удобнее было крушить стену. Это его был план. Маскировку и шашку он мне прислал. По почте. Без обратного адреса.

— Что вы должны были найти? — спросила я заинтересованно.

— Шкатулку, — со вздохом ответил он. — Я должен был найти старинную шкатулку, спрятанную здесь Голицыным, и потом передать ему. И он оставил бы меня в покое. А теперь… — Он всхлипнул. — Я не знаю, что он будет делать… Я так ничего и не нашел…

— Почему вы начали копать именно с этой стороны? Не лучше ли в Гербовом зале?

— Ну, девочка, кто ж мне даст переехать в Гербовый зал! И дыру я там чем прикрою? Подумайте своей головой. — Я вдохнула побольше воздуха и подобралась, чтобы что-нибудь суровое ответить, но Смирнов меня опередил, отвесив ему подзатыльник. Засим преступник продолжил: — Я решил, какая разница, с какой стороны подбираться. Если есть там шкатулка, рано или поздно до нее доберусь. Но что-то пока никак. А тут он прислал напоминание, — кивок на телефон в Толиных руках, — чтобы пошустрее работал.

— А ребенок?

— Что? Какой-такой ребенок? Ничего не знаю! Не докажете!

— Толян, выкладывай фотографии в Сеть. И поставь хэштег «Дубровицы» и еще парочку тематических, чтобы руководство быстрее наткнулось на них.

— Стойте! — подпрыгнул Пунцов — впрочем несильно — насколько позволяли связывающие его путы. — Я… Я действительно… Но я не хотел, мне пришлось…

Сказанное дошло до меня только через несколько секунд. Я зажала рот ладонями, затем выкрикнула:

— Боже! Вы убили Витю! Сволочь!

Не знаю, в какой момент у меня в руках оказалась мотыга, помню только момент, как я бросилась с ней к его блестящей от пота голове, собираясь, наверно, проломить череп, а впрочем, не уверена, но, слава богу, Ткаченко успел меня оттащить.

— Уведи ее вниз, — посоветовал Смирнов.

— Нет, не трогай! — закричала я, потому что Анатолий попытался взять меня за руки. — Я хочу знать, что произошло. Помнишь, я говорила тебе? Это моя цель, я должна знать.

Оба мужчины вздохнули, Смирнов повернулся к пленному:

— Удовлетворите любопытство барышни. Видите, какая она впечатлительная, ночами не спит. — И тут же перешел на «ты». — За что грохнул восьмилетку, придурок?

Тот снова начал лить крокодиловы слезы.

— Он узнал меня… — и повторил почти шепотом: — Он узнал меня.

— Мне что, клещами из тебя тянуть все? Короче, так. Малец искал вход в подземелье. — При слове «малец» Толик подобрался, видимо, уже сформировался рефлекс, но быстро понял, что старший товарищ теперь так называет умершего мальчика, и успокоился. — А ты… Что ты там делал, кстати? Наверняка что-то преступное.

— А я как раз из подземелья вылез…

— Ага! — воскликнула я победоносно. Мое страдающее сознание срочно искало, на что бы переключиться. Вот оно — любимая тема. — Значит, есть они, подземные ходы! Значит, именно так вы проникаете на территорию усадьбы!

Помолчав, он медленно кивнул.

— Ну да…

— И где же вход?

— Тут их два. Когда взрывом вход из церкви засыпался, добровольцы выкопали новый отрезок, который вел на берег реки. — Мы переглянулись. Мы ведь догадались искать там, однако не нашли. — А есть еще на территории усадьбы, с северной стороны.

— Где конкретно?

Мужик перестал плакать и распрямил спину. В глазах появился какой-то неясного происхождения блеск.

— А давайте я вам покажу, а то на словах не объяснишь. Развяжите-ка меня…

— Щас, нашел идиотов! — фыркнул Андрей. — А куда тоннель-то этот ведет?

— В Лемешово. Идти долго и неудобно, все время сгибаясь, я как-то шел там… Спина потом двое суток стреляла…

— Ой, как же я тебе сочувствую, бедненький ты мой…

Не обращая внимания на смирновский сарказм, Пунцов продолжил:

— Зато здесь близко, от берега до усадьбы. Ну как? Удовлетворил я ваше любопытство? Отпустите теперь меня? Мне завтра на работу рано.

Парни злобно похихикали в ответ на такую нелепость, а я возмутилась:

— То есть вы задушили мальчика только из-за того, что он увидел вас вылезающим из-под земли? Я что, в это поверить должна? Или вы голову не потрудились проверить ни разу? Всё мне намекаете на логику…

Пунцов тяжко вздохнул, а мои друзья как-то странно переглянулись, словно знали какую-то тайну. Да что такого они от меня в секрете держат и почему? Мы же в одной команде. В команде «„А“ в кубе».