Шерли

Да, порой Шерли принимается за шитье, но, похоже, ей не суждено просидеть за ним дольше пяти минут. Едва она возьмет наперсток и вденет нитку в иглу, как внезапная мысль вновь зовет ее наверх. Вероятно, она поднимается по лестнице за старым игольником в виде книжицы с обложкой из слоновой кости, о котором только что вспомнила, или за еще более старой фарфоровой шкатулкой для рукоделия, какая ей совершенно не нужна, но в это мгновение кажется необходимой. Наверное, ей надо поправить прическу либо навести порядок в ящике комода, в котором еще утром все удивительным образом перемешалось, а может, просто захотелось взглянуть из окна на какой-нибудь приятный вид, например на Брайрфилдскую церковь и дом священника среди деревьев. Едва Шерли вернется в гостиную и возьмет в руки кусок батиста или квадрат наполовину вышитой канвы, как за дверью слышится громкое царапанье и приглушенное поскуливание Варвара, и ей приходится срываться с места, чтобы впустить собаку. День жаркий, пес входит, тяжело дыша, – значит, нужно отвести его в кухню и убедиться, что в его миске есть вода. Сквозь открытую кухонную дверь виден весь двор: веселый и залитый солнцем. Там полно птицы: индюшки с индюшатами, павы со своим потомством, жемчужно-крапчатые цесарки и великое множество голубей – белых, и с красными шейками, и сизых, и с коричневыми хохолками. Разве тут удержишься? Шерли спешит в кладовую за булочкой, а потом стоит на пороге и разбрасывает крошки, глядя, как весело суетятся ее раскормленные пернатые вассалы. Джон возится на конюшне, и с ним тоже следует поговорить, а еще взглянуть на свою лошадь. Пока Шерли похлопывает и оглаживает кобылу, возвращаются коровы для дойки. Это очень важно! Рачительная хозяйка должна остаться и сама за всем присмотреть. А вдруг какого-нибудь теленка-сосунка или новорожденного ягненка мамаша не подпускает к вымени – так ведь бывает, когда рождаются двойни! Джон должен показать их мисс Килдар, которая просто обязана покормить малышей из собственных рук – разумеется, под его заботливым присмотром. Джон задает разные вопросы о том, что делать с такой-то «полоской», таким-то «лужком» или с таким-то «островком». Хозяйке приходится сходить за широкополой соломенной шляпкой и следовать за своим помощником к перелазу в ограде, а потом вдоль живой изгороди, чтобы решить вопрос с «полоской», «лужком» или «островком» прямо на месте. Жаркий день сменяется теплым вечером; Шерли возвращается домой к позднему чаю, а после чая она никогда не шьет.

Затем Шерли читает, и над книгой становится почти такой же усидчивой, как была непоседлива, когда занималась рукоделием. Она усаживается на скамеечку для ног или просто на ковер возле кресла миссис Прайер: Шерли так учила уроки в детстве, а старые привычки остаются у нее надолго. Рядом с ней устраивается рыжевато-коричневый, похожий на льва Варвар, положив морду на вытянутые передние лапы, сильные и мускулистые, как у альпийского волка. Одна ладонь Шерли обычно покоится на мощной голове преданного раба, потому что сто́ит хозяйке убрать руку, как пес начинает недовольно ворчать. Шерли так увлечена чтением, что не поднимает головы, не шевелится и не произносит ни слова, разве что вежливо отвечает миссис Прайер, которая время от времени укоризненно обращается к своей воспитаннице.

– Дорогая, не позволяйте этому огромному псу ложиться так близко, он мнет край вашего платья.

– Да это простой муслин, завтра я могу надеть чистое.

– Дорогая моя, мне бы хотелось, чтобы вы читали, сидя за столом.

– Надо попробовать как-нибудь, однако намного удобнее делать то, к чему привык!

– Дорогая, прошу, отложите книгу. Вы только утомляете глаза, читая при свете камина.

– Ничего подобного, миссис Прайер! У меня глаза никогда не устают.