Шесть баллов по Рихтеру

И тут же воспоминания свалились на него гигантским снежным комом. Физкультурником в школе был румяный широкомордый мужик с кудрями «мелкий бес» и ехидной улыбочкой. Весной и осенью он приезжал в школу на велосипеде. Сколько лет пацаны хотели проколоть ему шины, но он велосипед на улице не оставлял, а каждый раз загонял в учительскую раздевалку. На лыжах, которые по расписанию значились в третьей четверти – самой длинной и ненавистной из всех – ездить технично он никого не учил. Он вообще не занимался теорией. Исключительно практикой. И поэтому гонял дорогих учеников и в снег, и в гололед в лыжные кроссы – четыре круга по школьной лыжне, на время. Кто сошел с дистанции – тому пара. И не важно, сопли у тебя полились, лыжа сломалась или сердце грозило выскочить из груди, пробив ребра. Плевать ему было на твое сердце и твои ребра. Не пробежал четыре круга – пара. Впрочем, если пробежал медленно, пара светила тоже. Но была хотя бы надежда на трояк с минусом.

Вик ненавидел лыжи. И оценки по физре. И самого физкультурника. Ненавидел, но ничего не мог поделать. Кому-то из одноклассников родители брали справки – освобождение от физкультуры. Но родители Вика считали, что физкультура – это полезно. Тем более, все остальное время Вика не заставишь вылезти из-за компьютера. Пусть хоть на уроках разминает мышцы. И он разминал до пота, стекавшего по лицу струями, до еле слышных проклятий, слетавших с языка, пока никто не слышит, до адской боли в ногах и ноющего, мешавшего глубоко вздохнуть, ежа в боку.

В общем, ему не хотелось ни лыж, ни зимы, ни снега – ничего такого. Его вполне устраивало лето, переходящее в осень, и осень, превращающаяся в весну. Тепло, сыро, тепло, солнечно. Чем не разнообразие? Чем не жизнь?

Такси ехало хорошо, плавно. Водитель молчал, музыку громкую не включал, и Вик решил, что можно задремать. И закрыл глаза.

Ему ничего не снилось. Перед глазами плескалась серая муть. От усталости, наверное. А потом таксист остановил машину и сообщил:

– Приехали!

Вику показалось, что прошло минут двадцать, не больше. Он выглянул в окно и понял, что ошибается. Они действительно приехали, и в двадцати метрах белели приграничные постройки.

Вик расплатился, передал привет юной подписчице – дочери таксиста, попрощался и быстро пошел к главному зданию. Ему было страшно. Как будто он никогда не приходил на кордон. Как будто никогда не разговаривал с охраной. Ведь сто раз. И ничего не боялся. А сейчас сердце билось сильно, разгоняя тревогу по всему телу так, что она чувствовалась и в голове, и в кончиках пальцев. Но Вик старался справиться и даже улыбнулся.

У дверей ему повезло. Во-первых, они открылись, и не пришлось ни стучать, ни звонить. А во-вторых, из них выскользнула тонкая девичья фигурка, закутанная в плащ. Вик ни с кем бы не перепутал эту девушку.

– Нора! – позвал он и почувствовал, что голос пропал и превратился в хрип.

Но она услышала. Обернулась, посмотрела на Вика и остановилась с застывшим лицом.

– Нора! – хрипло повторил Вик и помчался к ней.

Он хотел ее обнять, но она смотрела на него с таким выражением, что Вик не посмел.

– Нора, я пришел. К тебе, – прошептал он. – Я понял, что не хочу без тебя. А ты?

Кажется, у него закончился кислород в легких, потому что сил совсем не осталось, даже голова закружилась.

– Что – я? – спросила Нора тихо.

– Ты хочешь, чтобы я был здесь?

Нора всхлипнула, вытерла рукавом глаза и вдруг подошла близко-близко.

– Ты дурак, Вик, – сказала она. – Если ты не понимаешь, то ты дурак.

– Значит, да? – спросил он, еще не веря.

– «Да» было, когда я в первый раз пришла к тебе.

– А сейчас?

– А сейчас…

Нора не договорила. Обхватила его как большую игрушку и начала целовать. Сначала щеку, потом скулу, потом висок. Потом он сам нашел губами ее губы. Сегодня они были прохладными и пахли сиренью и смородиной. Вот так, одновременно.

– Пойдем куда-нибудь, – попросила она через несколько минут.

Или правильнее было сказать: через несколько поцелуев?

– В дом? – предложил Вик.

– Там родители, – объяснила Нора. – Они вряд ли обрадуются тебе.

– Тогда веди, куда хочешь, – предложил Вик.

Она улыбнулась, взяла его за руку и повела. Куда-нибудь.

Идти пришлось недалеко. К маленькому гостевому домику. Нора вытащила из-под порога ключи, отперла дверь и включила свет.

Вик сделал шаг, другой, а потом в глазах заплясали искры, и он только и успел, что удивиться, почему так быстро летят навстречу желтые доски порога.

Глава седьмая. Илговский береговой и не только

– Отпустите его! Сейчас же, отпустите! Или я…

– Что ты? Ну что ты сделаешь?

– Я уйду из дома!

– Куда ты уйдешь, дурочка? – мужской голос звучал с наигранным презрением.

– Обратно. Домой. В наш мир, – женский звенел слезами.

– Чтоб опять прорезался шрам? И кому ты там будешь нужна такая?

– Ему! Ему я буду нужна такая!

– Ты ему и сейчас-то нужна только потому, что его прежняя ему дала отставку. Как ее там? Аделина?

– Ангелина. Только она никогда не была его. Он просто работает проводником. И у нее работал. Отвел Ангелину к ее парню и вернулся ко мне.