Шесть баллов по Рихтеру

Девушка улыбнулась. Вик рассмотрел ее. Наконец рассмотрел, потому что при первой встрече как-то не получилось. Не красавица, маленького роста. Лицо с веснушками, глаза серые, губы пухлые. Ничего особенного. Но от улыбки лицо начинало светиться так, что хоть зажмуривайся.

Вик жмуриться не стал. Он просто улыбнулся в ответ и чуть отвел глаза.

– Это не совсем зверь, – объяснила девушка. – Это Шарик. Илговский береговой.

– Илговский береговой кто? – уточнил Вик.

– Просто илговский береговой. Их раньше много было. А потом куда-то разбежались. Вроде бы, вниз по течению ушли. Там еды больше, а людей совсем нет. Хорошо.

– А твой почему не ушел?

– Мой привык. Я его нашла совсем щенком. Он поранил лапу и почти не мог ходить. Я его забрала домой. Я тогда не знала, что они не любят людей. И Шарик не знал. А теперь что ж? Мы привыкли. Да ведь я тебе уже это рассказывала? Помнишь?

Вик посмотрел на нее внимательно и кивнул. Все-таки, насколько по-разному идет время здесь и там, откуда он приехал. Совсем недавно хозяйка Серого, в смысле, Шарика, выглядела десятилетней девчонкой, а сейчас была ровесницей Вика.

– Это было давно, конечно, – вздохнула девушка. – Но я тебя запомнила. У нас редко бывают гости. Тем более, ты нас научил тому стишку-оберегу.

– Помог стишок? – улыбнулся Вик.

– Ты не представляешь, как! Нас хотели съесть родичи Шарика, но, когда услышали первые строчки, умчались, поджав хвосты.

Вик покачал головой.

– У вас тут опасно!

– Почти нет. Просто не нужно бродить по ночам далеко от дома. А мы с Шариком бродили.

– Делать вам было нечего?

– Мы думали: вдруг опять встретим тебя?

– Ну вот, встретили. И спасли. Хоть вы же еще не знали, что это я.

Девушка усмехнулась.

– Мы знали. Шарик с первого взгляда тебя опознал.

– Слушай, – Вик, наконец, решился задать вопрос, который беспокоил его еще после первой встречи с этой странной парочкой, – а Шарик что, умеет говорить?

– Умеет, – просто ответила девушка. – Но не любит. Он только со мной разговаривает.

– А может, он заколдованный принц? – неловко пошутил Вик.

– А может, ты – заколдованный принц? – вопросом на вопрос ответила девушка.

– Я не принц, – честно признался Вик. – Но мне нужно вернуть принцессу.

Он почувствовал, что и слабость, и холод растворились в речном воздухе, и теперь он был готов хоть идти сквозь заросли до утра, хоть рубить деревья, хоть вернуться туда, где его чуть не убили. И где сейчас была Нора.

– Рассказывай, – предложила девушка. – Мы же должны знать подробности, чтобы помочь.

– Вы собираетесь мне помогать?

– Конечно. Во-первых, ты научил нас тому стишку, я уже говорила. А во-вторых, они хотели тебя убить. На моем Илге. Такое я не прощу. И Шарик не простит. Только пойдем к нам домой. Там и расскажешь. А то ночь скоро. Мало ли, кто придет на берег?

Ночь опустилась внезапно. Только что солнце светило, пусть низковато, у самых крон деревьев, но все-таки. А через несколько минут над берегом разлилась туманная темнота. Она казалась густой, как кисель, и черной, как гуашь в самом дальнем стаканчике из забытой детской коробки с красками.

Подругу Шарика звали Тиль. То есть, Матильдой, но кого это беспокоило, если она сама предпочитала краткую форму имени? Тиль налила Вику супа. Впрочем, этого красно-оранжевого, обжигающего, пахнущего травами и специями супа она налила по миске всем. И Вику, и себе, и Шарику. И каждый принялся есть, порыкивая от удовольствия. Нет, только Тиль не рычала. Она-то ела вполне по-человечески. А Шарик – по-собачьи. И Вик – вообще непонятно как. Потому что, почувствовав запах еды, он одурел, потом вспомнил, что не ел уже больше суток, потом подумал, что нужно соблюдать приличия и аккуратно зачерпнул первую ложку. Но после первой ложки с ним что-то произошло, и он не мог заставить себя ни остановиться, ни замедлить процесс. Так они с Шариком и опустошали миски, будто наперегонки.

– Молодцы, – похвалила их Тиль, когда суп закончился. – Теперь чай с лепешками. И можно рассказывать, что там у тебя, Вик. Мы будем готовы слушать и думать. А то на голодный желудок я не могу думать. Не умею.

Лепешки оказались маленькими, светло-бежевыми безе. И где их Тиль здесь брала? Ну не пекла же в печке или на костре? Или пекла?

– Ты сама готовишь? – спросил Вик, доедая десятую.

Или двенадцатую. Кто считал-то?

– Сама, – кивнула Тиль. – Но ты не думай, никаких чудес. У меня нормальная плита. А в поселке обычный магазин.

Вик помолчал, переваривая информацию.

– А почему ты не хочешь жить в поселке? – спросил он, наконец.

– Потому что у меня Шарик. И потому что, – Тиль немного помолчала и посмотрела на часы. – Подождем до полуночи. Сам увидишь.

Вик кивнул. Подождать, так подождать. Не так и долго осталось.

– А ты пока рассказывай, – предложила Тиль.

И Вик рассказал. Про шрам на лбу у Норы, который затягивался только здесь. Про цветки папоротника. Про то, как ее родители забрали их у него и сбили машиной.

И все остальное тоже рассказал.