Шестиклассники

Олег выслушал, не прерывая, хмурясь, потом молча посмотрел на Леню и только заметил:

— С колечками не успеть.

— Без колечек хоть!

— Ладно…

Он ушёл в дом, и через дверь, обитую истёртой кошмой, местами висящей клочками, до Лёни до­неслось, как Олег договаривался с кем-то о мастер­ской. Ему отвечал женский голос, должно быть мамин.

Лёня старался угадать, чем кончатся Кнопкины переговоры, а перед глазами всё ещё стояла зарос­шая кустарником аллея, в которой, быть может, до сих пор забавляются Барин с Андрюшкой Ля­довым.

Эх, Андрюшка, Андрюшка, неужели прельстил тебя своими фокусами этот подлый карманник?

Глава 35

ПОДГОТОВКА В РАЗГАРЕ

Аня с нетерпением поглядывала на часы: стрелки приближались к десяти. Скоро должен явиться Гал­кин.

Сегодня он придёт заниматься шестой раз. В пер­вый день он обманул: условились, а его не было. Аня до сих пор не может понять, что ему тогда помешало. Он объяснил, что никак не мог из-за ре­ек. Возжов тоже горячо подтвердил: Галкин не виноват.

Аня махнула на них рукой.

— Ладно, но больше не пропускать!

Она решила быть строгой и неподкупной, раз уж обязали её развивать в Галкине настой­чивость.

Надо сказать, что он и сам относился к этому серьёзно.

Прежде всего не хватается сразу за разные де­ла. Со сборов и собраний не убегает, сидит даже тогда, когда ему совершенно не обязательно, но ес­ли хотят что-нибудь поручить, отказывается.

— Да ты что? — возмутилась однажды Гусева,— Принимать участия не хочешь?

— Хочу, — ответил Галкин. — Но у меня есть де­ло — на звёзды лететь. А за пятое-десятое сами ру­гали.

— Правильно, — поддержал Зайцев. — Пусть од­но дело как следует до конца сделает.

— Правильно! — подтвердил и дедушка, когда Аня рассказала ему об этом.

Дедушке Галкин понравился с первого раза. Они долго разговаривали о спутнике, о звёздах, и дедуш­ка пообещал Лёне достать специальную книжку. К следующему занятию он действительно принёс из районной библиотеки толстую книгу под названием «Мечте навстречу».

Сейчас дедушка сидит в соседней комнате — го­товится к лекции. У него чуть не каждый вечер те­перь где-нибудь лекция или беседа. Приглашают старого партизана и студенты в общежитие и рабо­чие в клубы, чтобы поделился он с молодежью воспоминаниями об Октябрьской революции и граж­данской войне в Сибири.

С улицы кто-то постучал.

Аня стремительно побежала открывать. Конечно, это Галкин!

Но когда она распахнула дверь, то невольно от­ступила назад — лицом к лицу перед ней стояла девушка-почтальон с толстой сумкой и протягивала письмо:

— Вам заказное, распишитесь.

Аня, не глядя на письмо, расписалась. Девушка, подкинув локтем сумку, пошла дальше, вверх. Аня захлопнула дверь и только тут взглянула на конверт: на нём размашистым почерком был написан мамин адрес.

— Астронавт пришёл? — раздался дедушкин го­лос.

Аня отдернула руку, спрятав письмо за спиной. Это случилось мгновенно — она даже не успела подумать, хорошо ли это. Только застыла на месте.

— Что с тобой? — удивился дедушка. Аня молча протянула письмо. Обманывать дедушку не хватило духа. А он посмотрел на адрес и сразу, должно быть, разгадал Анины намерения.

— Шила в мешке не утаишь, — вздохнул он и, слегка потрясая письмом, добавил: — Умирает че­ловек.

— Умирает? — с испугом, шёпотом переспросила Аня. — А кто он, дедушка?

— Учился с твоей мамой. Чуть не с детства они знакомы. Хороший товарищ. — Дедушка подумал и сказал, уже намекая на папу. — А мой Данилка — чудак.

И ушёл, унося письмо.

Аня хотела задержать дедушку, задать ему новый вопрос, выяснить всё до конца, но остано­вилась.

Почему-то сегодня дедушка сам разоткровенни­чался. И, оправдывая маму, укорял собственного сына: «А мой Данилка — чудак!» Словно заранее подготавливал внучку, как правильно нужно ей ко всему отнестись, словно это письмо могло вызвать в семье что-то такое, чего взрослым, уже при любых стараниях, не удастся утаить от Ани.

Галкин явился вскоре, но был он сегодня какой-то очень хмурый, как будто чем-то расстроенный. Он долго искал числовое значение алгебраического при­мера, а когда Аня спросила, как практически объ­яснить ответ «минус три», сердито отрезал:

— Я практически не знаю, я только теоретически!

— Думаешь, остроумно? — заметила Аня, чувст­вуя, что с трудом сдерживает раздражение. — Завтpa контрольная, а если ты будешь так, мы далеко не уедем!

— Я и не собираюсь с тобой никуда ехать,— опять буркнул Галкин.

— Ну, знаешь! Давай поменьше разговаривай!

— А ты не указывай!

— Ты будешь сегодня заниматься?

— Вот говорю — и не указывай!

— Что у вас за шум, а драки нет? — На поро­ге стоял дедушка.

— Да вот он, — начала Аня. — Со своим настрое­нием!

— Кто с настроением? — Фёдор Семёнович опу­стил руку на Анино плечо. — Да, настроение не должно быть помехой делу.

И Аня поняла, что дедушкины слова прежде все­го касаются её самой, потому что это она, расстроив­шись из-за письма, не удержалась от спора с Гал­киным.

А дедушка уже обратился к Лёне:

— Как дела, будущий астронавт? — И, протя­нув другую руку, провёл по Лёниной голове.