Шестикрылый серафим Врубеля

– Да ничего особенного, – покраснел молодец, отирая со лба испарину. – Так себе, просто чулан.

Чурилин изменился в лице и грозно рявкнул:

– Немедленно ведите в чулан!

Горобец словно стал меньше ростом. Втянув голову в плечи, двинулся из спальни в коридор, а оттуда к черному ходу. Сыщики проследовали за ним. На запасной лестнице им в нос ударил резкий запах нечистот, и сразу за заполненным картофельными очистками ведром предстала низкая дверка. Фон Бекк подергал за ручку и вопросительно взглянул на управляющего. Тот нехотя достал связку ключей и отпер амбарный замок. В тесном пустом помещении было темно, лишь полоска дневного света пробивалась из проделанного в стене отверстия.

– Герман Леонидович, вернитесь в спальню и присядьте на кровать, – распорядился Чурилин.

Фон Бекк скрылся из виду, стукнула дверь черного хода, и через минуту тихий голос консультанта позвал:

– Василий Степанович! Хорошо меня видно?

– Лучше не бывает, – усмехнулся следователь, рассматривая присевшего на кровать подчиненного сквозь отверстие в стене.

И, обернувшись к потупившемуся управляющему, насмешливо уточнил:

– Ваша инициатива?

– Сам бы я ни-ни, хозяйка приказала следить, – вспыхнул Горобец.

– Хорошенькая репутация будет у меблированных комнат, где подсматривают и подслушивают за постояльцами. Герман Леонидович, у вас, кажется, были связи среди пишущей братии?

– Сегодня же в «Ведомости» телефонирую.

Управляющий шумно сглотнул и просительно начал:

– Господа хорошие, нельзя ли договориться? Называйте любую сумму, я заплачу.

– Вы о деньгах? Забудьте. Разве что расскажите нам о визитерах Пузырева.

– К Пузыреву мало кто приходил, бывала только подруга его, гимнастка из цирка.

– О чем они беседовали?

– Пузырев уговаривал девицу забраться в дом к Мамонтову и выкрасть паспорт. Скажите, господин полицейский, я могу быть спокоен? Мне ничего не грозит? Попробовал бы я ослушаться, меня бы Валентина Васильевна тут же рассчитала! А у меня детишки, семью кормить надо! Хозяйке-то что, она домой думает вернуться, а я вот беспокоюсь, как бы не остаться виноватым.

– Валентина Ардеева хочет вернуться домой? Это куда же? В Архангельск?

– Должно быть, в Архангельск. Не могу здесь жить, говорит, поеду домой. Накоплю, говорит, денег, чтобы не с пустыми руками к Каготу вернуться.

– Кто это – Кагот?

– Говорит, ее настоящий муж.

– А Илья Ардеев кто был такой? Разве не муж?