Шестикрылый серафим Врубеля

Как будто и не спал, Шалевич тут же распахнул осоловелые глаза и молодцевато выпрямился на стуле, строго глянув на вверенного его заботам подопечного.

– Я с ним не останусь, – заволновался дворецкий.

– Вас никто не спрашивает, – хмуро буркнул сыщик. – Герман Леонидович, нам нужно срочно ехать.

Коллеги вышли на воздух, и Чурилин проговорил:

– В доме Гурко была стрельба.

– Кого убили? – похолодел фон Бекк.

– Поехали посмотрим.

Особняк издателя располагался в глубине сада. Проехав по дорожкам среди образцово ухоженной зелени, фон Бекк остановился рядом с санитарным экипажем. Возле экипажа хлопотал полицейский доктор, отпаивая водой из чашки бледного трясущегося старика. Старик кутался в одеяло, из-под которого виднелись его худые синие ступни. Следователь Чурилин подошел к экипажу и остановился рядом с полицейским доктором.

– Вот, Василий Степанович, полюбуйтесь. Князь Соколинский собственной персоной, – тихо проговорил врач.

– Отчего Владимир Андреевич в таком жалком виде?

– Говорит, что опекун, господин Гурко, запер его в комнате, лишил одежды, пищи…

– Человеческого достоинства он меня лишил! – скидывая одеяло, закричал вдруг старик.

Он и в самом деле был совершенно наг, невообразимо худ и грязен.

– Сыночек мой, наш с Сашенькой сыночек, пришел ко мне, а Петр не пустил! Проклятый! Сыночка моего убил!

Чурилин растерянно смотрел на князя. Пена хлопьями опадала с его губ, глаза вылезали из орбит, волосы стояли дыбом.

– Он же болен, – тихо проговорил потрясенный фон Бекк.

– Само собой, болен, – кивнул полицейский врач. – Здоровым людям не нужны опекуны. А Гурко оформил над ним опеку.

– Так что произошло?