Шестикрылый серафим Врубеля

– Слуги рассказывают, что рыжий юноша, представившийся Артемом Пузыревым, позвонил в дом и попросил проводить к хозяину. Петр Петрович распорядился Пузырева не пускать. Тогда гость проник в дом через окно, каким-то образом совершенно точно вычислив комнату, в которой Гурко держал князя Соколинского, и попытался похитить старика. Но Гурко не дал ему этого сделать. Издатель велел слугам звонить в полицию, а сам бросился на Пузырева с пистолетом. Из комнаты князя послышались выстрелы. Подоспевшая горничная застала Пузырева еще живым, но с простреленной грудью. Из последних сил, умирая, Пузырев затягивал кожаный шнурок на шее хозяина дома, а князь Владимир сидел в углу и смотрел на происходящее дикими глазами. Таким образом, у нас имеются два трупа и безумец в острой стадии психоза. Теперь ждем карету из Преображенской лечебницы. Должны приехать и увезти беднягу князя Соколинского в отделение для буйных. А трупы уж мы сами как-нибудь доставим в судебный морг.

Чурилин принял фон Бекка под локоток и, направляясь к машине, проговорил:

– Вот и все. Обидчика вашего больше нет.

– Василий Степанович, вы сами видите, что я во всем был прав, – самодовольно заметил Герман. – Ворваться в чужой дом, чтобы похитить неугодного родственника и походя придушить оказавшего сопротивление хозяина дома – так поступить мог только закоренелый преступник.

Москва, наши дни

– Борис Георгиевич, вас дожидаются, – бодро отрапортовала соседка, стоило только Карлинскому отпереть замок на двери и войти в квартиру.

– Кто дожидается? – беспечно откликнулся врач-психиатр.

Словно отвечая на вопрос, из гостиной выглянула полная дама, в которой Вик узнал заместительницу погибшей Гальпериной, и удивился, как стремительно изменилось лицо приятеля.

– Аленушка, ты как здесь? – упавшим голосом осведомился Карлинский, пытаясь взять себя в руки.

– Я по тебе, Борюсик, очень сильно соскучилась, – капризно протянула блондинка.

– Надо же, какое совпадение! – внезапно обрадовался доктор. – Всю дорогу думал о тебе, Аленушка, приезжаю – а ты у меня. Это просто чудо!

– Ты обо мне думал? Приятно слышать.

– Пойдем, моя девочка.

Карлинский приобнял гостью за плечи и повел в свою комнату. Распахнул дверь, завел внутрь, но когда Васильева хотела опуститься на диван, настойчиво подтолкнул к рабочему столу, на котором светился включенный ноутбук.

– Пожалуйста, Аленушка, войди в больничные базы и проверь, что у вас имеется на Ларису Ильину.

– Зачем тебе? – вяло удивилась гостья.

– Очень нужно.

– Тебе от меня только одно и нужно, – устроившись на компьютерном кресле, криво усмехнулась женщина, проворно забегав пальцами по клавиатуре.

Доктор Карлинский обошел кресло сзади и приобнял подругу за плечи. После минутного молчания Алена обернулась и произнесла:

– На Ильину ничего нет.

– Но ты помнишь Ильину? Ее зовут Лариса Юрьевна. Лежала у вас в десятом году.

– Конечно, помню. Это пациентка Гальпериной. Однако в настоящий момент все данные на Ильину удалены.

– Кто имел доступ к этим сведениям?

– Только лечащий врач. И знаешь, Борь, что любопытно? На дружка Ильиной в базе тоже ничего нет.

– На какого дружка?

– На Костю Михайлова. Странный такой был парнишка, весь в рефлексиях. Только он один и слушал бред сторожа про шестикрылого серафима. Он да Лариса. Михайлов с Ильиной и сдружились на почве этой легенды. Все искали набросок Врубеля в архиве, а Гальперина поощряла. Ей только на руку – чтобы кто-нибудь архив перелопатил и разложил все по годам и алфавиту.

– А что из себя представлял Михайлов?