Шиноби Мрачного Рассвета

По сути, Саске уже почти догнал его по скорости, проигрывая в основном из-за мастерства джонина в гендзюцу. Насколько его младший брат был бездарен в иллюзиях, настолько же Итачи был в них талантлив, без ложной скромности считая себя мастером. Он давно приноровился взламывать защиту шарингана Саске, внося искажения в его самогендзюцу. В чем именно заключались изменения, он и сам толком не понимал, но мешало это младшему очень сильно, мгновенно ломая отточенность его движений.

К удовольствию Итачи, Саске отнюдь не огорчался своим поражениям, разумно радуясь возможности потренироваться со столь сложным для себя противником.

Ну и, конечно, дело оборачивалось совсем иначе, когда они сходились на мечах — только кендзюцу и шаринган. Здесь уже наставала очередь старшего брата считать синяки и перенимать опыт. «Приноровись к противнику, слейся с его движением, а потом направь его туда, куда тебе надо» — так говорили ему наставники кендзюцу из АНБУ. Итачи бы не отказался посмотреть на их лица в спарринге с Саске.

Младший, казалось, вообще не имел манеры боя, на ходу меняя хваты, внезапно переходя с размашистых резов на короткие уколы, отвешивая зуботычины кулаками с зажатыми в них рукоятями, или закручивая какой-нибудь акробатический пируэт позаимствованный из тайдзюцу Учих. Рваная, непредсказуемая манера боя, в которой, тем не менее, ощущался какой-то глубинный неотвратимый ритм. И где-то в этом хаосе движений неизбежно ускользал даже от внимания шарингана то один меч, то другой, что тут же оборачивалось болезненными ударами, которые стали бы фатальными, используй они боевое оружие.

Надо сказать, репутации хорошего мечника среди своих коллег Итачи во многом был обязан этим спаррингам с младшим братом.

Вздохнув, Итачи, наконец, спрыгнул с дерева, двинувшись по дорожке в том направлении, откуда пришел Саске. Он и так сильно опоздал на встречу из-за службы, и задержка из-за глупых пряток с младшим братом сильно раздражала. Но поделать Итачи с собой ничего не мог. Предсказать ход мыслей Саске, увидевшего брата направляющимся ночью к полигону, где в одиночестве тренируется красивая куноичи, было не трудно.

Почему-то Итачи совсем не хотелось выслушивать те шутки, что могли слететь с острого языка его братца.

— Ты опоздал, — услышал он от Юны вместо приветствия.

— Служба, — сухо отозвался Итачи, с неудовольствием оглядывая куноичи.

Нет, выглядела та, как всегда, потрясающе, вот только загонять себя уже успела основательно. Ну и как с ней работать теперь?

— Извини, — тут же пошла на попятный Юна, — что-то я нервная сегодня.

«И не только сегодня» — очень хотел сказать Итачи, но сдержался.

— Что мы с Шисуи говорили тебе по поводу тренировок? — вместо этого сменил тему джонин, подпустив в голос менторские нотки.

— Да-да, не надрываться, — закатила глаза куноичи, — но я полна сил, вот увидишь! Вы с братом меня недооцениваете. Давай уже приступим.

Итачи тяжело вздохнул. Все же, несмотря на некоторые черты характера, вроде язвительности, на фоне Юны Саске смотрелся просто образцовым братом — разумным и адекватным. Увы, отказать в помощи сестре своего лучшего друга он не мог.

Даже если бы захотел.

Вновь вздохнув и осуждающе покачав головой, Итачи все же приступил к уроку:

— Ладно, начнем с новой техники катона, все равно тебе надо отдышаться...

***

Хотя Шома и старался этого не показывать, он нервничал. Взгляд чунина напряженно перебегал со скалы, вдоль которой вилась дорога, на кроны леса, разросшегося в овраге по правую руку. С некоторых пор вечерние горы страны Молний, раньше столь родные и знакомые, перестали казаться чунину безопасными. Необходимость медленно тащиться по открытой дороге добавляла напряжения. Умом он понимал, что впустую накручивает себя, истощая нервную систему в постоянном ожидании атаки. Но поделать с собой ничего не мог. Биджевы коноховцы...

Все началось с атаки на мост Ивахаши. Нежданно объявившаяся в самом сердце страны Молний группа диверсантов устроила настоящий переполох на железной дороге, взрывая, разрушая и убивая. И оставаясь неуловимой, словно призрак. Вакханалия дерзких налетов продолжалась два месяца, завершившись бойней, в которой погибли сразу четыре команды, пусть не самые сильные, но и не из последних. После чего на какое-то время все стихло. Отряд Конохи ушел, очевидно, истощив свои ресурсы.

На его место пришли слухи.

Свидетели атак дерзкого отряда рассказывали про крыс и иное лесное зверье, что осуществляло диверсии. Многие клялись, что животные были при этом мертвы. Добавляла этим слухам остроты и просочившаяся информация о том, что с места последнего боя пропала часть тел. Кто-то верил, скупая обереги у оммёдзи. Но многие тогда на это лишь скептически хмыкали, логично замечая, что если нет тел — значит, кому-то не повезло попасть в плен. Мертвое зверье — наверняка просто марионетки.

Но Шома с самого начала знал точно — это правда.