Шёпот сумеречной феи

Сидней Ридж (так зовут новичка), впрочем, бушевать не пытался. Спокойно позволил запереть себя в "клетке", сел на койку и уставился в пространство перед собой. Встретишь такого худого, малорослого и совершенно безобидного с виду человека на улице - в голову не придёт, что он может быть убийцей. Хотя по внешности судить стоит в последнюю очередь.

Операция назначена на завтра, на девять утра.

25 сентября 187... года

Операция прошла удачно. Но... с тем же успехом можно сказать, что она не состоялась. Или - состоялась не та операция.

Планировалось, как в прошлые разы, удалить у подопытного участок коры головного мозга. После таких вмешательств, в случае, если человек выживает, мы, наблюдая за ним, получаем важную информацию. Становится ясна взаимосвязь между мозговыми центрами и функциями поведения. Так мы, например, установили связь межу височными отделами и слуховым восприятием, затылочными - и зрительным.

Но неожиданная, если так можно выразиться, находка заставила нас поменять планы. Около гипофиза Риджа мы обнаружили небольшую опухоль. Очевидно, что при дальнейшем развитии она убила бы подопытного. Суд, вынесший смертный приговор, опередил болезнь.

Отказаться от операции на коре первым предложил Уэдли.

- Это же редкая возможность исследовать такие заболевания, - принялся убеждать он профессора Хикока, - узнать, нельзя ли обходиться без удаления...

Я поддержал Уэдли. Профессор заколебался - но медлить, когда пациент со вскрытым черепом лежит на операционном столе, нельзя. И профессор принял решение.

Мы воздействовали на опухоль электрическим током, закрыли черепную коробку, наложили швы и повязку.

Подопытный до сих пор жив.

26 сентября

Ридж выкарабкивается. Сложно сказать, что я об этом думаю. С одной стороны, он убийца, которому как-то даже неприлично желать благополучия. С другой - я и без того причастен к смертям многих ему подобных, которые оказались менее выносливыми, и логика "одним больше, одним меньше" для меня не работает. Но есть ещё и третья, и четвёртая стороны... Если осуждённые на смертную казнь выходят из стен лаборатории калеками с ампутированной частью мозга, но - живыми калеками, долго задерживаться на этом свете система правосудия им всё равно не позволяет. А в случае Риджа, при условии его выздоровления, мы должны будем сделать ещё и повторное вскрытие, чтобы посмотреть, как ведёт себя опухоль.

Одним словом, я чувствую себя частью какого-то механизма, который, пропуская сквозь себя людей, может действовать по-разному, но всегда с одним итогом: пропускаемый гибнет.

С коллегами мы стараемся подобные темы не обсуждать. Но я почти уверен, что и у них этот внешний настрой - "я просто делаю свою работу" - показной, как у меня.

Что ж, пусть Ридж поправится. На сей раз. Я слишком хорошо помню, как ему было страшно перед операцией. Он казался вялым и апатичным, но это было то состояние, о котором говорят "парализован ужасом". Он был далеко не безразличен к своей судьбе. Это читалось в его глазах.

3 октября

Ридж в порядке. Ведёт себя так же тихо, как до операции. Принимая во внимание её характер, никаких изменений в поведении ждать и не приходится. Но вот тут-то и подвох. Мне кажется, какая-то перемена с ним всё-таки произошла. Непонятная, неуловимая... но она есть. Ридж стал - как бы это точно сказать - более уверенным в себе. Страха в его манере держаться больше не чувствуется.

Эти выводы, конечно, можно было бы списать на мою усталость и появившиеся на её фоне параноидальные наклонности. Но всё же я готов поспорить, что дело не в моей разыгравшейся фантазии.

Ещё у Риджа обнаружилась странная привычка подолгу стоять возле двери "клетки", глядя сквозь решётку в верхней её половине. Надзирателей это уже раздражает.

На вопросы о симптомах, которые могли бы быть связаны с опухолью, пациент отвечает отрицательно. По его словам ни головными болями, ни головокружениями или галлюцинациями он никогда не страдал. И теперь не страдает.

11 октября

Вероятно, после нашего воздействия болезнь подопытного стала прогрессировать. Или же Ридж с непонятной целью разыгрывает перед нами спектакль. Он начал разговаривать сам с собой. Точнее, это не "диалог", он не отвечает, со стороны можно услышать как бы только одного "участника" этого "разговора". Второй, видимо, "говорит" беззвучно.

Темы "бесед" довольно странные. Какие-то сражения, жизнь в несуществующих городах, истории о людях с труднопроизносимыми именами. Причём слова звучат связно - это не тот случай, когда безумец несёт невнятную околесицу. Порой кажется, что Ридж читает вслух куски рассказов из невидимой книги. Очевидно, у него чрезмерно усилилось воображение и развились речевые способности. Полицейские и работники суда, имевшие с ним дело, характеризовали его как человека недалёкого, едва окончившего среднюю школу, после которой он трудился рабочим на заводе вплоть до того дня когда из ревности зарезал свою жену.

С нами, реально существующими людьми, Ридж теперь разговаривать отказывается. На любые вопросы реагирует снисходительной, даже презрительной улыбкой.

19 октября