Шипы и розы

Буквально вчера Джейкоб был готов винить во всём Тима. Беспорядочные связи сына, его мимолётные увлечения всегда раздражали, Джейкоб побаивался их последствий, но судьба была благосклонна и отвела худшее. Теперь же Андервуда-старшего бесило выпуклое бессердечие, с которым Малеста ответила на полный желания взгляд и дышащий страстью голос. Сколькими сердцами она могла так играть, а он не знал? Скольких могла одаривать своей лаской, а он даже не подозревал? Он всегда считал, что миру достаточно одного лишь любования красотой, но никогда не полагал, что кто-то может пожелать большего и что Малеста может ответить взаимностью. И как Джейкоб ни пытался разуверить себя в обратном, как ни пытался взять себя в руки, ничего поделать не мог. Чего ещё он ждал от заурядной актриски, много лет прожившей в Сохо? Уличную кошку не приучишь к четырём стенам – она так и будет рваться на улицу. А извечная порядочность – не более чем банальное притворство.

Джейкоб не сдержался и коснулся рукой золотистых волос, отвёл пряди в сторону. Прошёлся пальцами по островатому подбородку и красивой шее. Малеста вздрогнула, открыла глаза и... отодвинулась.

– Мы уже в Девонсайде? – сонно выдохнула она. – У меня жутко болит голова.

Лицемерка! Она не спала – просто сидела с закрытыми глазами, чтобы свести на нет любое возможное общение.

– Ещё нет, – ответил Джейкоб и снова потянулся рукой к лицу самой прекрасной женщины, какую когда-либо видел. Его пальцам нравилась её нежная кожа, и с каждым новым прикосновением росло возбуждение, норовившее скоро стать неконтролируемым.

Он чувствовал, как она дрожала от его прикосновений, словно ей было холодно, страшно или противно, и память рисовала, как спокойно она реагировала на прикосновения сына в доме у миссис Мерит. Слишком быстро прошла их взаимная ненависть.

– Забудь этого глупого мальчишку, – обронил Джейкоб, не сводя взгляда с лица жены. Настоящая актриса! Отреагировала на его слова ровно и бесстрастно. – Не удивлюсь, если узнаю, что он подсел на опий. Иначе как объяснить его сегодняшнее поведение? Осрамил нашу семью и показал своё истинное лицо. Обещаю, больше он тебя не потревожит.

– Но ведь он сказал правду, – тихо произнесла Малеста. – Ты используешь меня.

– Что ты такое болтаешь?

– Я давно догадалась. Некоторые из твоих знакомых были столь открыты, что называли суммы передаваемых чеков, но в приходно-расходной книге, что ведёт твой бухгалтер, этих сумм я не видела.

– Не забивай свою голову цифрами, тем более что ты в этом ничего не понимаешь, – ответил Джейкоб. – Все взносы учтены, и бухгалтерия ведётся с точностью до единого пенни.

– Видимо, я действительно что-то недосмотрела. Я не очень сильна в счёте.

Леди Андервуд отвернулась от мужа и вгляделась в ночь за окном, но придвинувшийся к супруге Джейкоб коснулся рукой красивого подбородка, властно сжал его пальцами и развернул к себе.

– Ты делаешь мне больно, – прошептала Малеста, но Джейкоб её совсем не слушал.

– Кажется, я только сейчас понял, как сильно люблю тебя...

Его пальцы сжали её лицо сильнее, и Малеста вскрикнула.

– Я хочу тебя, – завороженно произнёс Джейкоб, его рука дрогнула и скользнула вниз, похотливо поглаживая платье и едва сдерживаясь, чтобы не сорвать его немедля.

Малеста поёжилась и вжалась спиной в сидение.

– Мне нехорошо, – пробормотала она.

– Последние месяцы тебе слишком часто бывает нехорошо, моя дорогая. – Джейкоб стянул ткань платья с плеча жены и коснулся губами бархатистой кожи. – Но в выходные я встречался с доктором Уотнером, и он уверял меня, что твоё здоровье в полном порядке.

– На сегодняшнем приёме шампанское было чересчур... сладкое. И, кажется, оно сильно ударило мне в голову. – Малеста говорила с придыханием, одновременно пытаясь отстранить от себя напористого мужа.

– Вот и прекрасно, – необычно ласково для себя протянул Джейкоб, игнорируя сопротивления. Они не шли ни в какое сравнение с его силой, и остановить их было проще, чем прихлопнуть муху. – Ты чересчур напряжена. Расслабься. Не думай ни о чём. Я сделаю всё сам.

Малеста поморщилась и попробовала натянуть платье обратно на плечо, но Джейкоб накрыл её руку своей.

– Не надо... Не здесь, не сейчас... – умоляла она.

– Отчего же? Именно здесь и сейчас. – шептал Джейкоб, водя руками по изгибам совершенного тела и распуская шнуровку. – Я безумно хочу тебя. Я даже и забыл, какая ты... Забыл, как пахнут твои волосы и какие на вкус твои губы.

Его слова срывались неспешно. Так, что он едва узнавал собственный голос. Ни с одной женщиной подобного никогда не было, и оттого Джейкобу становилось страшно. Но желание обладать той, кто сводит с ума каждого мужчину, хоть раз посмотревшего в её сторону, превратило Джейкоба в зверя. А вид её глаз, устремленных на него, её потемневший, словно застывший от ужаса, взгляд привели его в себя, и мучительная бессвязность сменилась гневом.

– Разве это так неестественно? – проговорил Джейкоб сквозь зубы. – Разве так неестественно желать собственную жену?