Широкий Дол

– Экономить? А ради чего нужно экономить? – Резкий голос моего мужа, прервавший нашу непринужденную беседу, прозвучал как скрежет алмаза по стеклу. – А вы, Селия, знаете, для чего Гарри нужно экономить? – повернулся он к моей невестке.

Селия, разумеется, ничего не знала, но инстинктивная верность Гарри заставила ее держать рот на замке.

– Дело в том, что у нас с Гарри возник некий план: мы хотели бы обеспечить будущее Джулии и Ричарда, – как ни в чем не бывало пояснила я. – На претворение этого плана в жизнь, возможно, уйдет часть доходов Широкого Дола. Впрочем, план еще толком не разработан, и как раз сегодня утром мы предполагали подробно его обсудить. Кроме того, у нас возникли некоторые сложности, связанные с распашкой полей. Вы с Селией, разумеется, тоже можете прийти после завтрака ко мне в кабинет и вместе с нами принять участие в обсуждении, мы были бы этому только рады, хотя вряд ли подобные вещи могут быть вам интересны. А что касается нашего главного плана, то он пока на уровне общих рассуждений.

Селию мои слова оставили совершенно равнодушной, но Джон остро на меня глянул и спросил:

– Значит, ты, Беатрис, строишь планы на будущее? – И в его голосе прозвучало столько подозрительности и ненависти, что этого невозможно было не заметить. Я пронзительно глянула в сторону лакея, стоявшего у двери с корректно-деревянным выражением лица. Я этого парня знала прекрасно; да я, собственно, всех их отлично знала. Он был из семейства Ходгет, сын нашего егеря, принятый лично мной на работу после тех неприятностей, которые у него возникли, когда Гарри сделал его помощником егеря, а он пустил хорька в фазаний питомник. Я тогда спасла этого парня от порки, а его отца избавила от хлопот и неприятностей. Меня он обожал, и я надеялась, что никаких сплетен насчет сегодняшнего разговора за столом он разносить не будет, разве что может бросить сгоряча, что, мол, этот молодой доктор, муж мисс Беатрис, не достоин целовать землю, по которой она верхом проехала.

– Разумеется, я строю планы на будущее, Джон, – сказала я и заметила, как он поморщился, когда я назвала его по имени. – Меня, как и любую мать, волнует будущее нашего ребенка. И наша с тобой будущая жизнь меня тоже волнует – как любую замужнюю женщину. Можешь не сомневаться: я всегда буду о тебе заботиться и всегда буду строить планы нашей будущей жизни, сколько бы ты ни прожил на свете.

Селия явно испытала облегчение, услышав, как спокойно и ласково, с какой любовью я говорю со своим мужем. Зато Джон прямо-таки побелел и смотрел на меня совершенно больными глазами, поскольку он-то в моих словах явственно услышал угрозу. Вот и хорошо, думала я, значит, сегодня он вряд ли что-то еще скажет в мой адрес. А уж потом я постараюсь сделать так, чтобы он замолчал навеки.

Я встала из-за стола и сказала:

– Итак, Гарри, у меня в кабинете минут через десять, хорошо?

Гарри кивнул и встал, видя, что я собираюсь уходить. Джон медлил, словно не желая выказывать мне уважение, но я стояла и ждала, не сводя с него глаз, пока он не встал, с такой силой оттолкнув стул, словно был невоспитанным мальчишкой. Я испытала легкое удовлетворение, заставив его подчиниться, – так хозяин спокойно и уверенно заставляет слушаться команд своего непокорного злобного пса. Впрочем, некоторые псы оказываются настолько не поддающимися дрессировке, что в итоге им привязывают на шею камень и бросают в Фенни.

Я прошла к себе в кабинет.

Мне хорошо в Широком Доле повсюду, где бы я ни оказалась, но я испытываю истинное блаженство, когда сижу в отцовском рабочем кресле за большим круглым столом для сбора ренты, зная, что в ящиках этого стола хранятся документы на всех наших арендаторов, а рядом на пюпитре стоит карта нашего поместья. Когда я вижу, что за окном шныряют веселые ласточки, когда я чувствую, что именно здесь, в моем кабинете, и бьется сердце Широкого Дола. Я знаю, стук этого сердца слышен и в глубокой таинственной чаще леса, и на мягкой траве залитого солнцем общинного луга, и на склонах холмов, поросших тимьяном, но именно в кабинете я слышу этот стук наиболее отчетливо – здесь вся жизнь нашего поместья расписана в толстых книгах моим четким почерком, а его будущее изложено в больших таблицах, расстеленных на столе. Именно здесь собираются доходы в виде еженедельной ренты, сюда поступают из Чичестера сообщения о дополнительных продажах зерна, шерсти и мяса и банковские чеки от торговцев. И именно здесь хранятся отчеты о наших тратах: о расходах на инструменты, на покупку новых животных и семян, на приобретение бесконечной домашней утвари – всего того, что Селия считает необходимым, и я никогда ей не отказываю. Наша жизнь в Широком Доле вполне благополучна, и об этом свидетельствуют мои гроссбухи, где черным по белому написано, что все это мы можем себе позволить, что наша земля дает нам достаточное богатство.