Широкий Дол

Я кивнула. Я прямо-таки чувствовала, как в самом ближайшем будущем изменится облик Широкого Дола. Деревня станет меньше, и коттеджей арендаторов тоже поубавится. Впрочем, те, что выживут, станут немного богаче. Но бедные арендаторы, семьи которых выживают только за счет зимних работ в нашей усадьбе да ежегодной уборки урожая, будут вынуждены отсюда убраться. До сих пор они жили – не тужили. Зимой выполняли для нас обычную временную работу – поставить ограду, выкопать канаву, расчистить снег на пастбище. Эти люди жили за счет сделанных в летние месяцы накоплений, овощей, выращенных в своем огороде, и молока от своей коровы, которую пасли на общинном выгоне. Некоторые еще и свинью держали, выкармливая ее желудями, да несколько кур-несушек, которые вечно бегали по деревенской улице.

Весной и летом они неплохо зарабатывали во время сева, а также помогали переправлять животных на верхние пастбища; горячая пора наступала также во время сенокоса и жатвы. Иной раз они работали от зари до зари без устали, и казалось, этот ритм им диктует сама земля, но через два-три дня работа вдруг останавливалась. Оказывалось, что поля убраны, амбары заполнены, стога поставлены, и тогда в деревне начиналось всеобщее пьяное веселье, которое тоже продолжалось два-три дня – пока не подворачивалась следующая срочная работа.

Зажиточным никто из этих крестьян никогда бы не стал; там даже до благополучия было довольно далеко. И никто из них никогда бы не обзавелся собственной землей. Но, тем не менее, их жизни могли бы позавидовать многие, даже вполне обеспеченные горожане. Они работали когда хотели и отдыхали когда хотели, и хотя они, в общем, так и оставались бедняками и никогда не обрели бы никакого богатства, но нищеты редко кто из них боялся.

Их несушки, что носились по деревенской улице, и их коровы, пасшиеся на общинном выгоне, служили им надежным щитом от голода и нужды. И потом, они прекрасно знали: если в семье случится особо тяжкое горе – смерть или болезнь кормильца, – то для них всегда найдется тарелка супа на кухне Широкого Дола и одного лишь слова мисс Беатрис будет достаточно, чтобы старшего сына взяли к кому-то в подмастерья, а старшую дочь – в горничные.

Но если я пойду по тому подлому пути, который предлагает Гарри, тогда Широкий Дол станет таким же, как все прочие поместья. И наши бедняки тоже станут низко кланяться каждой проезжающей мимо карете, а вслед ей корчить злобные рожи; дети в нашей деревне будут худыми и бледными, а их матери раньше времени будут становиться старухами от бесконечных горестей и тревог. Бедняки в Широком Доле вели столь беззаботную жизнь, потому что мы всегда придерживались старых, незыблемых традиций и в использовании земель, и в устройстве веселых всеобщих праздников. Общинные земли считались доступными для всех – даже браконьерство там считалось чем-то вроде ритуальной и не слишком вредоносной забавы. Но тот способ хозяйствования, который предлагал Гарри, будет означать, что общинные земли будут «огорожены»[24]

, то есть отчуждены в нашу пользу; исчезнут протоптанные крестьянами тропинки, их коровы и свиньи лишатся корма. Бедняки станут еще беднее. А самые бедные, лишившись прежней поддержки, будут обречены на полную нищету и голод.

Однако именно этот путь сулил моему сыну безопасное правление Широким Долом. Именно так он мог обрести законное право на наследование. А я была готова раздавить тяжелыми подковами своего коня кого угодно, любую женщину, любого ребенка, хоть саму Марию с младенцем Иисусом и мужем Иосифом, если это будет нужно для того, чтобы мой сын занял кресло сквайра.

– Похоже, нам и впрямь придется на это пойти, – сказала я. – Вижу, что придется.

– Как это великодушно с твоей стороны! – с энтузиазмом воскликнул Гарри. – Я знаю, ты привержена старым традициям и порядкам, Беатрис, и они нам отлично послужили, но нам придется отказаться от всего этого – хотя бы во имя нашей маленькой Джулии.

Я кивнула и снова уютно устроилась на диване, накинув на голые плечи легкую шелковую шаль. Чувствуя ласковое прикосновение мягкого шелка к обнаженному телу, я снова подумала о том, что многие бедняки могут оказаться бездомными и будут голодать, лишившись выгона и своих крошечных огородов, но лишь пожала плечами, отгоняя эту неприятную мысль. А Гарри наклонился и поцеловал мое обнаженное плечо. Я улыбнулась, зная, что наш разговор о наследстве еще не закончен и Гарри еще многое предстоит понять.

– Но, боюсь, что и тех денег, которые могут нам принести новые поля, будет недостаточно, – сказал Гарри. – Чтобы выкупить права наследства, сумма потребуется поистине огромная. Можно, конечно, начать делать сбережения, только вряд ли нам удастся достаточно быстро скопить столько денег.

– Это понятно, – кивнула я. – А потому я и предлагаю воспользоваться деньгами МакЭндрю.

Гарри нахмурился. Он соображал медленно, но был далеко не глуп.