Шкаф с кошмарами

Сашка не любил оставаться с двоюродным братом наедине. Будучи старше и сильнее, тот никогда не упускал возможности поиздеваться над Сашкой. В те годы Барабек еще не был полностью парализованным, и его толстые руки подарили Сашке немало оплеух, подзатыльников и бессчетное количество болезненных щипков. Глупая книжка довела обычный страх до состояния чистой паники. Даже мама не сумела полностью развеять его опасений. Она попросила Сашку никогда не называть Роберта Барабеком, особенно при дяде Василии. И Сашка не называл. По крайней мере, вслух. Внутри он по-прежнему не очень любил дядькиного отпрыска, все еще немного побаивался его и, чтобы хоть как-то побороть страх, называл, как хотел.

Роберт ненавидел всех и вся и ничуть не стеснялся демонстрировать свои чувства: плевался, дрался, кричал и ломал вещи. Сашка иногда даже радовался, что Барабек не может говорить и теперь уже почти не двигается. Иначе кто знает, какие гадости мог бы натворить озлобленный на весь мир двадцатишестилетний мужик с мозгом трехлетнего ребенка?

Задержав дыхание, Сашка нырнул в раскрытую дверь, разрезая лицом теплый липкий воздух салона, точно лайнер воду. Внутри машины была своя собственная экосистема, сформированная промаринованными по́том телесами Барабека. Содрогаясь от омерзения, чувствуя, как липнет к лицу вонь больного тела, Сашка доброжелательно просипел:

– Роб, привет!

Барабек тяжело повернул голову, вперив пылающие злобой глазенки в двоюродного брата. Жирные щеки при повороте тяжело качнулись, из уголка рта свесилась, потянувшись вниз, ниточка вязкой слюны.

– Аааэээмыыыыым! – разлепив толстые губы, недовольно промычал он и вяло дернул рукой в попытке ударить брата по носу.

Поспешно вынырнув обратно, Сашка с наслаждением втянул пахнущий выхлопными газами, но при этом такой чистый и здоровый воздух. Дядька тем временем вытащил из багажника объемистую спортивную сумку, с грохотом захлопнув заднюю дверцу. В салоне обиженно замычал Барабек. Словно большая собака, он тряс головой, разбрасывая вокруг капельки пота и слюны. Сашка с тоской глядел на дядькину сумку, разочарованно размышлял о том, что маминому обещанию не суждено сбыться.

– Мы на недельку, – перехватив его взгляд, пробормотал дядя Василий. – Можно было бы быстрее управиться, да на анализы очередь сумасшедшая. Никак не поспеваем… А возить его туда-сюда, сам понимаешь…

Он, извиняясь, развел большими волосатыми руками.

– Да порядок, дядь Вась, – по-взрослому, неосознанно копируя отца, ответил Сашка. – Че ты как неродной-то?

Дядька смущенно улыбнулся. Легко вздернув сумку на крышу машины, благодарно хлопнул племянника по плечу.

– А вон и папанька твой! – разбил неловкое молчание дядя Василий. – Ты давай вот что: забирай у бати пакет, хватай сумку и беги нам двери открывать. Мы Робку сами доволочем.

Привычно не замечая царящего в машине тяжелого запаха, он залез в салон, осторожно подтаскивая протестующе мычащего сына к выходу. Мысленно выругавшись, Сашка снял с крыши сумку. Предстояло настроить себя на недельное пребывание Барабека в его квартире. В его комнате. На его диване.

* * *

Сколько Сашка себя помнил, «нашествие Барабека» он всегда переносил стоически. Не желая расстраивать дядьку, ни разу даже не пожаловался на Роба. Единственное, с чем он никак не мог смириться, к чему не смог привыкнуть, – это засыпать не на своем месте. После ужина отец достал с антресолей старый матрас, покрытый вылинявшими синими полосами, и чуть менее старое одеяло. Судя по так и не споротым биркам, постельные принадлежности когда-то находились в подотчете у некоего д/с № 632 «Ежевичка». Каким образом дедушка, никогда не имевший к детскому саду «Ежевичка» никакого отношения, смог добыть эти трофеи, оставалось загадкой. В кладовых, на антресолях и в гараже до сих пор можно было найти запасы, сделанные неугомонным стариком. Впрочем, даже все они вместе взятые не шли ни в какое сравнение с диваном, узурпированным Барабеком.

Года три назад у Сашки с матерью состоялся довольно серьезный разговор, в ходе которого он четко понял, что моменты, когда дядя Василий приезжает в гости «с семьей», нужно пережидать как плохую погоду, например.

– А отца даже не думай донимать, – строго сказала ему тогда мать. – Он тебе скажет то же самое.

– Ну, маааа! – попытался надавить на жалость Сашка. – Роб же под себя писает! Я больше на этот диван не лягу!

Мать дернула щекой, но сына перебивать не стала. Молча выслушала все жалобы, а потом ответила, довольно жестко:

– Значит, будешь постоянно на полу спать. А не захочешь – так возьмешь губку, порошок и все отмоешь. Доступно объясняю?

Красный от стыда Сашка кивнул.