Шкаф с ночными кошмарами

Я несколько раз сглотнула и зажмурилась, чтобы дать глазам отдохнуть; потерла переносицу и вновь вернулась к чтению. Я абсолютно ничего этого не помню. Я не помню, как весь январь пряталась под кроватью от медсестер; не помню, как притворялась мертвой и задерживала дыхание до потери сознания; как напала на медсестру, ударив ее стеклянным стаканом, и за это меня привязали к койке ремнями.

Информация о ремнях заставила мой желудок судорожно сжаться. Я ощутила их на своих запястьях и лодыжках. Грубая ткань натирает кожу, но я все равно продолжаю вопить и вырываться. Потому что запуталась и не могу отличить правду от лжи.

Здесь сказано, что я много рассказывала о смерти; о том, как Стивен Роджерс перерезал мне горло, и я истекла кровью на прозекторском столе, стоящем под лампами. А затем встретилась с самой Смертью. Не помню того, как говорила об этом. Не помню того, как это случилось.

Судя по записям врача, в возможность этой встречи так никто и не поверил. Все специалисты согласились, что Кая Айрленд пережила шок из-за сильной потери крови, а потому увидела то, чего нет. Увидела Смерть, говорила с ней и заключила некий договор.

Не может быть, только не это.

Разве я могла забыть о том, что умерла? Разве я могла…

Потеря памяти.

Возможно, я забыла встречу со Смертью, потому что он так захотел? И в чем заключалась суть той таинственной сделки? Если она была, разумеется. А может, я действительно сумасшедшая? Вдруг тогда я просто истекла кровью, а затем Стивен по привычке залатал меня? Нет, рана на шее – это почти стопроцентная смерть без поддержки соответствующего оборудования и медицинской помощи.

Сказал бы мне Ной, если бы мы ранее встречались?

Скорее всего нет. Он любит играть в игры.

Но… он говорил, что я умерла не впервые. Вдруг он имел в виду именно это?

Я прикрыла глаза и сквозь ворох воспоминаний попыталась вытащить то самое. Прилегла на диван, положила папку на живот. Сложила руки за головой (одна рядом с пистолетом – привычка). Вдохнула полной грудью.

Это случилось в клетке? Я попыталась припомнить подробности. Впервые в жизни я пыталась вспомнить тот декабрь, который навсегда изменил мою жизнь. Тогда было холодно, но терпимо. Джорджи хмурилась, уговаривая меня позволить ей отодвинуть шапку со лба. Каштановые волосы разметались по лицу и лезли в рот, и Джорджи то бурчала, то восторженно рассказывала о школьном дне. О том, что Билли, ее лучший друг, сказал, что поможет ей с уроками, что его старший брат в меня влюблен, что ребята из ее класса уже посмотрели мультфильм, на который мы только собирались пойти.

Я еще раз вздохнула, чувствуя, что сознание колеблется где-то между сном и реальностью.

– Ты будешь самой красивой принцессой, – услышала я ласковый голос Джорджи и почувствовала ее теплое тело рядом с собой. – Ты такая красивая!

Я опустила голову вниз и посмотрела на ее курчавую голову. Провела пальцами по кудряшкам. А Джорджи, расплывшись в улыбке, сказала:

– Билли говорит, что его брат в тебя влюблен, но он тебя боится.

Я распахнула глаза, шумно выдыхая. Я не хочу об этом думать. Я не хочу это помнить. Этого не было. Эта информация мне не поможет, она лишь путает меня.

Я отпустила рукоятку пистолета и накрыла ладонями лицо. Тут же стало темно и спокойно. А перед глазами появилось улыбчивое лицо Ноя. Он был старшим братом Билли и учился в моей школе. Наверное, мы виделись каждый день. Для него я была яркой картинкой на серой стене, выделялась из массовки, а вот я забыла его лицо на долгие годы, зато запомнила лицо Стивена Роджерса, его историю, его руки на моем теле, его дикий, омерзительный смех.

А вот Ноя не запомнила.

Почему? Почему это происходит? Почему Смерть говорит, что от одних воспоминаний можно избавиться, а от других – нет? Почему он вырвал Ноя из моей памяти, но при этом оставил Стивена?

– Я люблю тебя, – прошептал Ной, стоя в трех шагах от меня. – Вот поэтому.

Я содрогнулась всем телом и распахнула глаза.

Я должна поспать. Срочно. Только не думать о Ное, только не о нем. Нет, не о нем. Мою грудь будто кто-то сжал в тиски, глаза обожгло огнем, и я накрыла лицо ладонями. Не хочу помнить, не могу… Но я уже вспомнила. Казалось, именно его дыханием я наполнила собственные легкие.