Школа

 Неизвестно какое именно слово, взгляд, интонация Микки по дороге из Школы в общежитие возбудили в Аде дух противоречия, но, уже входя в лифт на первом этаже, она готова была затеять ссору по поводу и без.

 Микки нажал кнопку «11», кнопку «ход», повернулся к ней (дверцы сомкнулись, лифт дернулся вверх) и изготовился закурить свой «Camel».

– Мой Ад, дай мне спичку.

 Еще в курилке Школы было выяснено, что в последнем коробке осталась последняя спичка, и что никто не изъявляет желания сбегать купить новые. И вот теперь Микки стоял и ждал с протянутой рукой.

– Фиг тебе, – себе на удивленье ответила Ада и крепче сжала коробок в руке.

– Ад, пожалуйста, дай мне спичку, – повторил Микки, улыбаясь.

 Лифт остановился на четвертом, впустив хмурого Арсена с руками по локоть в карманах джинсов и горстку улыбающихся вьетнамцев.

– Я говорю, Мик, обломись, спичка моя.

 Опытный Арсен сходу почуял закручивающуюся склоку, повернулся к обществу спиной и всецело сосредоточился на цифрах этажей.

 Микки, с высоты метр девяносто два глядя в голубые Адские глаза, поднял смуглый указательный палец в предупреждающем жесте.

– Ад, если ты немедленно…

 Ада немедленно отпрыгнула в угол и завизжала так пронзительно, что у вьетнамцев заложило уши.

– Вы все видели, я пальцем не коснулся эта женщина, – срочно призвал всех в свидетели Микки, обращаясь к вьетнамцам, как учитель к детям.– Я только хотел просить Ад одна спичка…

 Ада снова радостно завизжала. Лифт незапланированно остановился на девятом этаже, вьетнамцы облегченно высыпали наружу, и вместе с ними вырвалась торжествующая Ада. Завершая инцидент, Арсен торопливо нажал на «ход». Лифт поплыл вверх.

– Она ненормальная,– вздохнул Микки, кротко глядя на Арсена, мысленно рисуя картины Адского четвертования, сожжения и развеивания праха над Гималаями.– Эта женщина сведет меня с ума. Ты видел? Ненормальная.

 Распахнувшись, лифт выжидательно замер на одиннадцатом этаже. Микки взглянул на вдавленную Арсеном кнопку пятнадцатого и что есть сил нажал на «ход».

– Ты к Гонзо? Я тоже. Совсем не хочу идти домой. У меня есть травка и уж лучше я выкурю ее с тобой и Гонзо, чем с Ад. Пусть одна пьет свою водку и прикуривает от этой спички.

 Лифт остановился, и Микки, беспрерывно болтая, поспешно вышел вслед за молчаливым Арсеном, без единого слова последовавшего прямиком к двери с аляписто изображенным испанским флагом и корявыми цифрами углем: «1503». Табличка рядом с дверью имела вид: «Gonzo – 2, Kiko & Leila – 1».

 Арсен исподлобья уставился на кокетливое Leila (сердечко вместо точки над i) и вдруг решительно позвонил одним долгим звонком. Микки тут же примолк и любопытно-удивленно посмотрел на компаньона.

– Ты думаешь, Кико и Лейла все-таки вернутся?

– Вернулись. Вчера, – буркнул Арсен, безнадежно прислушиваясь к тишине за дверью.

 Микки пораженно округлил и без того круглые глаза, хотел что-то спросить, но тут из блока раздался отчаянный вопль, и дверь неожиданно распахнулась.

 На пороге стоял бледнолицый малый в красных мятых трусах до колен и не менее мятой майке навыпуск.

– А-а-а, мать вашу, опять гости! – выкрикнул бледнолицый высоким ломким голосом с сильным акцентом.– Арсен, я не виноват, эти проклятые наркоманы я не знаю где, но вечером точно будет праздник с много водка и анаша. Моя голова будет взрываться, как бомба, потому что в эта страна люди пьют водка вместо вода, можно идти с ума очень легко, бедный Гонзо. Чего стоите, как дурак, заходите, мать вашу.

 Бледнолицый повернулся и пошлепал в раскрытую дверь своей комнаты. Арсен тоскливо взглянул на соседнюю – запертую – и последовал за ним, слыша, как хихикает Микки за его спиной.

 В комнате Гонзо был страшный бардак: на полу, на сдвинутой диванной крышке, старом продавленном кресле цвета свежеободранной туши, на письменном столе и стульях – всюду в беспорядке валялись скомканные вещи, грязная посуда и переполненные пепельницы. Под окном стояли два распотрошенные чемодана и один вывернутый рюкзак «Ермак».

 Арсен равнодушным взглядом окинул комнату, не нашел ничего нового или интересного и, не вынимая рук из карманов, плюхнулся тощим задом на диванную крышку, так что разведенные коленки оказались на уровне его ушей. Микки уселся рядом с точно так же неудобно задранными коленками и с доброжелательной улыбкой стал наблюдать, как сердитый Гонзо роется там и тут в поисках ЧЕГО-ТО.

– Гонзо, какие у тебя красивые эти трусы и майка, – восхитился он, чтобы с чего-то начать.– Очень красиво, правда, ты всегда так независимо одеваешься.

 Гонзо яростно пнул ногой растерзанный рюкзак и бросился на письменный стол.

– Мать вашу, ночью спрятал «Беломор» целая пачка и улетел. Где прятал? Точно знал, но забыл.

 Он с грохотом вывалил на пол все четыре выдвижных ящика стола, добавив к общему бардаку кучу разлетевшихся рукописей на испанском и русском, потоки карандашей и ручек, водопады фотографий, скрепок, ароматизированных салфеток, пустых зажигалок и порнографических карт.