Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак

Справа и слева видны обработанные поля, зеленые кущи деревьев, непрерывный ряд поселков, водоемы под сводами ветвей, фруктовые сады между домами, стада овец и быков, рассеявшиеся по пастбищам. Эту плодородную местность орошает река Мургаб, что значит Белая вода, и ее притоки. Фазаны там летают большими стаями, как вороны над нормандскими равнинами.

В час дня поезд останавливается перед Мервским вокзалом в восьмистах двадцати двух километрах от

Узун-Ада.

Вот город, который неоднократно разрушался и заново отстраивался. Туркестанские войны не пощадили его. Говорят, что раньше это был настоящий притон грабителей и разбойников, и можно только пожалеть знаменитого

Ки-Цзана, что он не жил в эту эпоху. Быть может, из него вышел бы второй Чингисхан.

В Мерве поезд стоит семь часов. Я успею осмотреть этот любопытный город, коренным образом изменивший свой характер благодаря русской администрации, действовавшей зачастую даже слишком круто. После того, как русские войска овладели Мервом, древнее гнездо феодальных смут и разбоев стало одним из важнейших центров Закаспийского моря.

Я спрашиваю у майора Нольтица:

– Я не злоупотреблю вашей любезностью, если попрошу вас снова меня сопровождать?

– Охотно буду вам сопутствовать, – отвечает он, – да и мне самому доставит удовольствие еще раз взглянуть на

Мерв.

И мы отправляемся быстрым шагом.

– Должен вас предупредить, – говорит майор, – что мы идем в новый город.

– А, почему бы не начать с древнего? – спрашиваю я. –

Это было бы более логично и последовательно.

– Потому, что старый Мерв находится в тридцати километрах от нового, и вы увидите его только мельком, из окна поезда. Итак, вам придется довольствоваться описаниями вашего знаменитого географа Элизе Реклю. К счастью, они очень точные.

От вокзала до нового Мерва совсем недалеко. Но какая ужасная пыль! Торговая часть города расположена на левом берегу реки. Планировка «вполне американская», и это должно понравиться Фульку Эфринелю: улицы широкие, протянутые как по ниточке, пересекающиеся под прямым углом; прямолинейные бульвары с рядами стройных деревьев; оживленное движение; толпы торговцев, одетых в восточные костюмы. Кругом снуют разносчики всевозможных товаров. Много двугорбых и одногорбых верблюдов. Последние, дромадеры, особенно ценятся за их выносливость и отличаются от своих американских собратьев формой крупа. На залитых солнцем, будто доведенных до белого каления улицах, мало женщин. Но среди них встречаются очень оригинальные особы. Представьте себе женщину, облаченную в полувоенный костюм, в мягких сапогах и с патронами на груди, как у черкесов.

Кстати, берегитесь в Мерве бродячих псов. Эти голодные твари с длинной шерстью и опасными клыками – какая-то разновидность кавказской породы. Не эти ли собаки, как рассказывает инженер Буланжье, съели русского генерала?

– Съели, но не совсем, – отвечает майор. – Они оставили сапоги.

В торговом квартале, в глубине темных нижних этажей, где ютятся персы и евреи, в жалких лавчонках продаются те ковры поразительно тонкой работы и артистически подобранных расцветок, которые терпеливо ткут целыми днями старые женщины, даже и не подозревая о существовании жаккардовских трафаретов.

По обеим берегам Мургаба русские расположили свои военные учреждения. Там обучаются солдаты-туркмены, состоящие на царской службе. На них штатская одежда, но синие форменные фуражки и белые погоны.

Через реку перекинут деревянный мост длиною в пятьдесят метров, предназначенный не только для пешеходов, но и для поездов; над его перилами протянуты телеграфные провода.

А на другом берегу – административная часть города, где живут в основном гражданские чиновники.

Самое интересное из того, что здесь можно увидеть, –

это деревушка Теке, непосредственно примыкающая к

Мерву. Жители ее, текинцы, сохранили не только свой национальный тип, но и обычаи. Только там еще чувствуются следы местного колорита, которого так не хватает новому городу.

На повороте одной из улиц торгового квартала мы сталкиваемся с американцем-маклером и англичанкой-маклершей.

– И вы здесь, господин Эфринель! – восклицаю я. –

Ведь в этом новом Мерве нет ничего интересного.

– Напротив, господин Бомбарнак, город почти в американском стиле. Недостает только трамвая и газовых фонарей.

– Со временем и это будет.

– Надеюсь, и тогда Мерв станет настоящим городом.

– А мне, господин Эфринель, хотелось бы посетить древний город и осмотреть его крепости, дворцы, мечети.

Но, к сожалению, это слишком далеко, и поезд там не останавливается…

– Вот уж что меня не интересует, – отвечает янки. – Я

сожалею лишь о том, что в этих туркменских краях мне нечего делать. У мужчин, по-видимому, целы все зубы…

– А у женщин – волосы – подхватывает мисс Горация

Блуэтт.

– А вы бы взяли, мисс, да скупили у них волосы. Тогда и время будет не зря потеряно.

– Торговый дом Гольмс-Гольм, несомненно, этим займется, – отвечает мне негоциантка, – но после того, как мы используем волосяные богатства Поднебесной Империи.

И милая парочка удаляется.