Школа Робинзонов. Клодиус Бомбарнак

Его умные полузакрытые глаза, гладко выбритое лицо, щеки, привыкшие к фальшивым бакенбардам, губы, привыкшие к фальшивым усам, голова, привыкшая к черным, рыжим, седым, лысым или косматым парикам, в зависимости от роли, – все выдает в нем комедианта, созданного для жизни на подмостках. Но при этом у него такое открытое лицо, такой веселый взгляд, такие честные глаза, такая прямодушная манера держаться, что сразу узнаешь в нем славного, искреннего человека.

– Сударь, – обращается он ко мне, – неужели двое французов могут проехать вместе от Баку до Пекина, не познакомившись друг с другом?

– Сударь, – отвечаю я, – когда я встречаю соотечественника…

– И вдобавок еще парижанина.

– Следовательно, дважды француза, – прибавляю я, – то я не мог бы себе простить, если бы не пожал ему руки.

Итак, господин Катерна…

– Вы знаете мою фамилию?

80 Инженер Буланжье в своих путевых записках воздает должное русской кухне

( прим. авт.).

– Равно, как и вы мою. Я в этом уверен.

– И не ошиблись. Вы – господин Бомбарнак, корреспондент «XX века».

– И ваш покорный слуга.

– Тысяча благодарностей, господин Бомбарнак, даже десять тысяч, как говорят в Китае, куда мы едем с госпожой

Катерна…

– Чтобы играть комические роли в шанхайском театре, основанном для французов.

– Так вы все знаете?

– На то я и репортер!

– Это верно!

– Я даже могу сказать, господин Катерна, основываясь на некоторых морских словечках, которые вы употребляете, что раньше вы служили на флоте.

– Это верно, господин репортер. Я бывший командир шлюпки адмирала Буасуди на борту «Грозного».

– В таком случае я не понимаю, почему же вы, моряк, отправились в Китай не морем, а в поезде…

– Это действительно может показаться странным, господин Бомбарнак. Но дело в том, что мадам Катерна, эта бесспорно первая провинциальная опереточная актриса, лучшая исполнительница ролей субреток и травести, которой никакая другая не срезала бы носа – извините, это по старой флотской привычке, – не переносит морской волны.

Когда я узнал о существовании Великой Трансазиатской магистрали, я ей сказал: «Успокойся, Каролина! Пусть тебя не тревожит обманчивая и коварная стихия! Мы проедем через Россию, Туркестан и Китай сухим путем». И как она обрадовалась, моя милочка, такая храбрая, такая преданная, такая… я не нахожу подходящего слова! – такая талантливая инженю81, которая в случае надобности сыграла бы даже дуэнью82, чтобы не оставить на мели директора театра! Артистка, настоящая артистка!

Господин Катерна говорил с увлечением. Как выражаются механики, «он был под высоким давлением», и оставалось только выпустить из него пар. Как это ни странно при его профессии, он обожает свою жену, и мне хочется думать, что она отвечает ему тем же. В общем, если верить его словам, они – идеальная пара: никогда не унывают, не теряются, всегда довольны своей участью, страстно влюблены в театр, особенно провинциальный, где госпожа Катерна играла в драмах, водевилях, комедиях, опереттах, комических операх, переводных пьесах, пантомимах. Они счастливы, когда представление начинается в пять часов вечера и заканчивается в час ночи. Они играют в театрах больших и малых городов, в залах мэрий, в деревенских амбарах, зачастую без подготовки, без декораций, без оркестра, иногда даже без зрителей. Словом, это комедианты, не разборчивые на роли, готовые выступить в любом амплуа.

Господин Катерна, этот неунывающий парижанин, был, вероятно, общим любимцем и балагуром на корабле. У

него ловкие, как у фокусника, руки и гибкие ноги, как у канатного плясуна. Он умеет языком и губами имитировать все деревянные и медные инструменты и располагает к тому же самым разнообразным ассортиментом старинных

81 Амплуа актрисы, исполняющей роли наивных девушек.

82 В Испании – пожилая женщина, хозяйка, госпожа; здесь – амплуа комедийной актрисы.

народных песенок, застольных куплетов, патриотических мелодий, кафешантанных монологов и скетчей. Он рассказывал мне обо всем этом с выразительными жестами, с неистощимым красноречием, шагая взад и вперед по площадке и покачиваясь на широко расставленных ногах со слегка обращенными внутрь ступнями – ну, истый моряк, всегда в веселом и бодром настроении. В обществе такого жизнерадостного товарища соскучиться невозможно!

– А где вы выступали перед отъездом из Франции? –

спрашиваю я.

– В Ферте-Су-Жуар83, где мадам Катерна с огромным успехом исполняла роль Эльзы в «Лоэнгрине», которого мы играли без музыки. Но зато какая интересная и талантливая пьеса!

– Вы, наверное, исколесили весь свет, господин Катерна?

– Вы правы, мы побывали в России, в Австрии, в обеих

Америках. Ах! Господин Клодиус…

Он уже зовет меня Клодиусом!

– Ах, господин Клодиус, когда-то я был кумиром Буэнос-Айреса и пользовался огромным успехом в

Рио-де-Жанейро. Не думайте, что я решил прихвастнуть.

Нет, я себя не переоцениваю! Я плох в Париже, но великолепен в провинции. В Париже играют для себя, а в провинции – для зрителей. И к тому же какой разнообразный репертуар!

– Примите мои поздравления, дорогой соотечественник!

83 Маленький городок неподалеку от Парижа.