Школа Северного пути

— Ты там язык часом не прикусила, сестрёнка? — спросил Сяо Чу, с пугающей лёгкостью съезжая на ногах по скату крыши какого-то из дворцов. Точь-в-точь кот-гуляка, возвращающийся с ночной охоты с полупридушенной мышью в зубах.

— Я думаю, — чуть слышно отозвалась девушка.

— Потом подумаешь. Когда станешь отстирывать мою одежду.

— Что, ГоЭр права была? — Имэй стало щекотно от распирающего смеха. — Тёпленько тебе стало, да?

— Нечего ехидничать, — цыкнул стрелок. — Освободи мысли и распредели свой вес, мне становится тяжело. Слишком много думаешь.

Новичков, всех этих истерзанных людьми и жизнью подобранцев, Мастер, прежде всего, избавлял от ужасных воспоминаний. Тайное зелье, которое иногда насильно заливалось в горло, даровало забвение о том, как ребёнка избивали и насиловали, как убивали его близких, оно же милосердно стирало из памяти муки голода и холодные ночи под забором. Затем свежеиспечённого ученика лечили — упражнениями, посильной работой на свежем воздухе, полезной едой, постепенно восстанавливая баланс ци. И только затем Мастер начинал обучать техникам накопления чжэньшэнь.

Когда-то это было любимое упражнение Имэй: очистить разум и дать духовной силе направить жизненную силу в нужном направлении, чтобы на какое-то время тело стало лёгким-лёгким.

«Шэнь-дух не знает границ, — говорил наставник, на несколько мгновений отрываясь от гладкого костяного тела старинной флейты. — Шэнь направляет, ци следует, а, следовательно, движение ци не ограничено твоей сущностью, временем и пространством, ученица».

И пока Ли Имэй разбиралась со своими шэнь и ци, лилась та причудливая мелодия родом из мест и времён, непостижимых умом обычных смертных. Точнее, стоило ученице на миг задуматься над происхождением песни, она шлёпалось задницей на россыпь мелких острых камушков, над которыми парила. И закономерно получала «награду» бамбуковой палкой.

Имэй сжала зубы и насильно, как крепкая жена выставляет пьяненького муженька за дверь, прогнала все сожаления и злость из сознания.

— Вот, совсем другое дело же! — хмыкнул братец Чу. — Слишком много думаешь, козявка.

А что остаётся-то?! Ещё какое-то время она только так может помогать наставнику и Школе, только своим умением анализировать факты и строить планы, а для этого, надо думать. Пусть другие летают, коль им летается!

Пламя в светильниках горело ровно и сильно, что означало — в Восточном дворце плотно затворены все двери, а, следовательно, никто не подслушивает под кабинетом наследного принца. Малейший сквозняк тут же выдаст шпиона.

— Хотел бы я видеть его лицо в этот момент, — задумчиво молвил тайцзы. — Представляю, как зол второй брат.

Кто знает, какие видения промелькнули под его полуприкрытыми веками. Далеко не всегда между обычными братьями существует любовь и понимание, меж принцами она бывает крайне редко, а уж если один из них покусился на посмертие родной матери, то тут лучше сразу говорить о смертельной ненависти.

— Теперь, главное, чтобы ваш брат не дознался, где на самом деле гроб с телом гуйфэй. Вы уверены в своих людях, Ваше высочество? Они не проболтаются?

Наследный принц кивнул столь решительно, что Имэй не посмела снова напоминать об осторожности. Ловкость, с которой тайцзы организовал тайный вывоз спрятанного под колдовской иллюзией невидимости гроба за пределы Запретного города, восхитила девушку. Тут тебе и отвлекающий манёвр в виде скандала меж дамами Внутреннего Двора, и решительная атака на евнуха Ю и ещё множество мелких событий, которые заставили обитателей императорского дворца на время позабыть о Погребальной зале. Наследный принц оказался отличным тактиком.

Сомнения у Сяо Туна были по другому вопросу:

— Вот только поверят ли в то, что гроб сам по себе переместился с одного места на другое?

— Поверят, не беспокойтесь, Ваше высочество. Даже если его откроют, то увидят лишь благоухающие лотосами кости. Чем не прекрасное доказательство вмешательства Небес?

— Твои талисманы, стратег Ли, настолько могущественны?

— Дело не в могуществе, а в сроках. Тайну захоронения надо хранить ровно год, а потом пусть найдут.

Заслуги свои преуменьшать не имело ни малейшего смысла. Правда в том, что кабы этим делом занялся Чжу Юань, то душа-по, насильно удерживаемая в теле покойницы, испарилась дней через сорок без остатка.

— Если бы ваш брат натравил… хм… её на генерала Хоу, то ничьи талисманы не помогли бы.

— Значит, братец Ган сам себя перехитрил.