Шляпники

Принцесса сидела в королевской карете, мчащейся сквозь ночь, абсолютно прямо и неподвижно. Она почти не моргала, а сияющая корона на её челе отбрасывала ей на лицо странный свет. Лорд Витлуф, расположившийся напротив, взглянул на свои стеклянные карманные часы. Он улыбнулся, делая в голове подсчёты.

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ!

Самый высокий разбойник вытащил пистолет, блестящий и зловещий в лунном свете.

– Кошелёк… или жизнь? – повторил маленький разбойник как-то напуганно.

– Нет, нет, нет! КОШЕЛЁК – голос должен исходить изнутри, из живота! КОШЕЛЁК ИЛИ… давайте, попробуйте.

– КОШЕЛЁК ИЛИ… жизнь? – снова попытался маленький разбойник.

– ЖИЗНЬ! – прогремел большой разбойник так, словно выступал на сцене Королевского театра.

– Ж-ЖИЗНЬ? – провопил маленький разбойник.

– Превосходно! Теперь ваша очередь. – Большой разбойник махнул пистолетом в сторону маленькой разбойницы.

– Не тычьте им в меня! – воскликнула она.

– Простите, – отозвался он. – Хотя это всего лишь реквизит.

Маленькая разбойница наставила свой пистолет на большого разбойника и яростно выкрикнула:

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ!

– Умопомрачительно! – завопил тот. – Мы готовы к величайшему выступлению! Поскачем же в путь!

Они пришпорили лошадей и оказались на вершине холма, а оттуда увидели, что по вьющейся внизу серебристой дороге катится, поблёскивая, позолоченная карета.

– Всего двое охранников, – пробормотал большой разбойник. – Это будет проще простого.

Он повернулся в седле, чтобы что-то сказать своим спутникам.

– Хорошо. План такой, – быстро сказала маленькая разбойница. – Мы останавливаем карету…

– Я произнесу речь, – перебил большой разбойник.

– Ладно, – согласилась маленькая разбойница. – Потом мы выводим принцессу, даём ей Шляпу Мира и сопровождаем её до побережья, прямо на борт королевского галеона.

– По дороге я произнесу ещё речей, если Её Высочеству это понравится, – вставил большой разбойник.

Прежде чем его спутники успели ответить, он издал очень драматичное «НО!» и галопом поскакал вниз по холму. Маленькие разбойница и разбойник понеслись следом.

Они достигли серебристой дороги как раз тогда, когда карета повернула и покатилась им навстречу. Будь у кучера зрение поострее, он бы увидел, как большой разбойник кидает на землю несколько шутих, прежде чем выстрелить из пистолета в воздух. Но пистолетные выстрелы прогремели и разнеслись эхом меж холмов, а кучер разглядел лишь блеск разбойничьих зубов, загадочное страусиное перо у него на шляпе и белки глаз его вставшей на дыбы лошади.

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ! – закричал большой разбойник.

– КОШЕЛЁК ИЛИ ЖИЗНЬ!

– Кошелёк или Ж-ЖИЗНЬ?

Ему, размахивая пистолетами, вторили ещё два разбойника – поменьше и чуть менее пугающие.

Кучер резко остановил карету, взбив колёсами облако пыли. Двое сопровождающих карету стражников на белоснежных лошадях попятились. Самый высокий разбойник направил пистолет на них.

– На землю, юноши! – приказал он.

Дрожащие всадники соскользнули с лошадей и упали на землю. Разбойник хлопнул их белых лошадей по лоснящимся крупам, и они понеслись прочь по дороге.

– Ты тоже! – рявкнул разбойник кучеру.

Тот кое-как сполз с сиденья и улёгся лицом вниз рядом со своими коллегами.

– Держи их на мушке. Если кто шевельнёт хоть пальцем – пристрели всех, – ощерившись, велел большой разбойник маленькому.

Маленький разбойник нацелил пистолет на троих мужчин. Если бы любой из них поднял голову (на что, к счастью, ни один не осмелился), он увидел бы, что пистолет трясётся. Ещё он наверняка заметил бы, что пистолет сделан из дерева и выкрашен серебряной краской.

Большой разбойник проворно спрыгнул с лошади.

– Хо, Салли, – сказал он, не обращаясь ни к кому в частности, хотя, возможно, это было адресовано лошади.

Он обогнул карету и постучал в дверь – тук-тук-тук-тук.

– Принцесса, – произнёс большой разбойник, – даю вам слово джентльмена с большой дороги, что вам не причинят ни малейшего вреда!

Внутри кареты царила тишина. Даже занавеска не дрогнула.

– Не страшитесь, о Ваше Высочество! – продолжил он, а маленькая разбойница спешилась и обошла карету кругом, пытаясь заглянуть внутрь. – Я скорее причинил бы вред розе в полном цвету или маленькому резвящемуся ягнёнку, чем уронил бы хоть один августейший волосок с вашей монаршей головы.

Из кареты не доносилось ни звука, и большой разбойник принял несколько уязвлённый вид. Он не привык, чтобы на его монологи никак не реагировали.

Чуть более громким и чуть менее благородным тоном он добавил:

– Но заставлять мужчину ждать слишком долго – это невероятно грубо.

Маленькая разбойница, почувствовав, что что-то неладно, распахнула дверь кареты. Её немедленно затошнило.

– Чёрт побери! – воскликнул большой разбойник, когда и его окатило волной смрада.

Это был тот же мерзкий запах, что разносился прошлой ночью по Гилдхоллу.