Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – III

Но даже и тогда эта теория витального развития не обязательно должна одухотвориться и допустить реальное существование души и её вечности или бессмертия: её сторонники могут продолжать смотреть на личность как на феноменальное творение универсальной Жизни, возникшее в результате взаимодействия витального сознания с физической формой и силой, но характеризующееся более широким, более разнообразным, более тонким взаимным влиянием витального и физического компонентов и достигшее такого уровня развития, который поначалу казался невозможным. Они даже могли бы прийти к своеобразному виталистическому буддизму, допуская Карму, но исключительно как деятельность универсальной Жизненной силы; они бы согласились – как с одним из результатов такого мировоззрения – с тем, что преемственность личности в процессе перерождения сохраняется благодаря ментальным ассоциациям, но могли бы отрицать реальность личности или возможность существования какого-либо вечного бытия помимо этого непрекращающегося витального Становления. С другой стороны, отдавая предпочтение идеям, которые сейчас начинают мало-помалу укрепляться, они могли бы допустить в качестве фундаментальной реальности существование вселенского «Я» или космического Духа, а Жизнь рассматривать как его силу или посредника и, таким образом, прийти к одному из вариантов одухотворенного витального монизма. В рамках этой теории закон перерождения тоже был бы только возможен, но не обязателен; он мог бы быть явлением феноменального порядка, практическим законом жизни, но не логическим выводом или неизбежным следствием этой теории существования.

Последователи Адвайта Веданты, как и буддисты, исходят из традиционных представлений – включенных в общепризнанный свод древних знаний – о существовании супрафизических планов и миров и о взаимодействии между ними и нашим миром, которое определяет, как будет происходить уход человеческой личности с земли и, хотя это, по-видимому, обнаружилось позднее, её возвращение на землю. В любом случае, их теории основывались на древнем видении или даже переживании – или, по крайней мере, на многовековой традиции – того, что происходит с личностью, существование которой не ограничивалось рамками физической вселенной, до рождения и после смерти; ибо в своем взгляде на «я» и мир они исходили из первичности супрафизического сознания и вторичности и зависимости от него физического бытия. Именно этими постулатами должны были обусловливаться их представления о природе вечной Реальности и источнике феноменального становления. Поэтому они допускали уход личности в другие миры и её возвращение на землю в виде той или иной формы жизни; но с буддистской точки зрения подобное перерождение не было реальным повторным воплощением реальной духовной Личности в формах материального существования. В концепциях более поздней Адвайты духовная реальность продолжала сохраняться в качестве первоосновы, но её внешние индивидуальные формы, а значит и рождение и перерождение, стали частью космической иллюзии, обманчивого, но впечатляющего творения универсальной Майи.

В буддистских концепциях существование «Я» отрицалось, и перерождение могло лишь означать продолжение потока представлений, ощущений и действий, формирующих мнимого индивидуума, который движется между различными мирами или, лучше сказать, между планами с различными типами представлений и ощущений; ибо на самом деле феномен «я» и феномен личности возникал только за счёт сознательной непрерывности этого потока. Адвайта-ведантисты допускали существование Дживатмана, индивидуального «я», и даже реального «я» индивидуума,[30] но эта уступка обычному человеческому языку и уму, в конечном счёте, превратилась в условность. Ибо выяснилось, что не существует никакого реального и вечного индивидуума, никакого «я» или «ты», и поэтому, за исключением Атмана, отстраненного от вселенной, никогда не рождающегося, неизменного, не затрагиваемого метаморфозами становления, не может быть никакого реального индивидуального или даже универсального личностного начала. Рождение, жизнь, смерть, вся совокупность индивидуального и космического опыта, в конечном счёте, становятся не более чем иллюзией или временным феноменом; даже связанность и освобождение могут быть лишь аналогичной иллюзией и тоже относиться к числу временных феноменов: связанность представляет собой сознательную преемственность иллюзорных впечатлений эго (что само по себе является величайшей Иллюзией), а освобождение – прекращение этой преемственности и исчезновение сознания в сверхсознании Того, что единственно существует, всегда было, есть и будет, или, скорее, Того, что не имеет никакого отношения ко Времени, вечно не проявлено, вневременно и невыразимо.