Швейцарский счет

– Нет! Нервы ни к черту. Мерещится, – попыталась она отогнать дурные мысли. – А, вдруг, он из полиции? Они напали на след! – от этой мысли ее бросило в озноб.

Пальцы, державшие ручку чашки, судорожно сжались, послышался угрожающий треск, она чуть не отломила хрупкий фарфоровый изгиб, пирожное еще минуту назад, таявшее во рту, застряло в горле, Алиса поперхнулась и громко закашлялась. Теперь уже не только мужчина в шляпе, но и остальные посетители кафе бросали на нее недоуменные взгляды, подскочившая со стаканом воды официантка, залопотала что-то по-немецки, участливо заглядывая Алисе в глаза. Алиса соскочила с места, оттолкнула протянутый стакан, облив опешившую девушку, и опрометью выбежала из зала, оставив на стуле пакет с покупками.

«Бежать! Но куда? Если это и впрямь полиция, то они проследят до дома Гали, и тогда мне крышка!», – она неслась, не разбирая дороги, расталкивая гуляющих, не обращая внимания на возмущенные возгласы, несущиеся ей вдогонку, не соображая, что привлекает к себе ненужное внимание. Мысль о том, что ее преследуют, утраивала силы и заставляла бежать вперед. Алиса хрипло дышала, холодный воздух противно щекотал разгоряченное горло, ноги подкашивались, споткнувшись о бугор канализационного люка, она полетела вниз и расквасила бы себе подбородок, если бы чьи-то сильные руки не подхватили ее и не поставили на ноги. Молодой мулат в синей бейсболке добродушно скалил зубы, глядя на задохнувшуюся от бега рыжую девушку. Алиса опомнилась, переведя дух, отрывисто поблагодарила спасителя и побрела к видневшемуся неподалеку фонтану. Грудь ходила ходуном, в ушах натужно, короткими толчками пульсировала кровь, она с трудом волочила ноги. Энергия, поутру бившая ключом, испарилась, оставив ощущение пустоты и надломленности.

«Будто вампир поцеловал», – слабо усмехнулась она, присаживаясь на край холодной скамьи.

Два сизаря, клевавших засохший кусок булки, бросили неоконченный обед и осторожно бочком приблизились к белым кроссовкам Алисы, кося черными бусинками глаз в ожидании угощения. Девушка печально улыбнулась неожиданной компании и развела руками, мол, рада бы угостить, да нечем. Голуби поняли и тут же потеряли к ней интерес, поспешно вернувшись к опрометчиво оставленному сухарю. Алиса огляделась, она сидела в небольшом дворе, обсаженном буковыми деревьями. Паника улеглась, оставив в душе щемящую тревогу, три серых дома под традиционно красными черепичными крышами, молча таращили на нее квадратные от любопытства оконные проемы. Под каждым окном виднелось кашпо с цветами, Анжелка говорила, что в теплое время года город похож на большой цветник, на всех подоконниках ярко пылает красная герань – символ достатка у швейцарцев. Неподалеку копошились два мальчика лет семи-восьми, накачивая велосипедную шину, еще один лет тринадцати учился кататься на скейтборде. На переодетых полицейских они не походили. И, похоже, никому до нее не было дела.

Алиса вздохнула свободнее. Спросив у проходившей мимо старушки название улицы, она сориентировалась, теперь она находилась к северу от центра. В том самом районе, где располагалась церковь отца Жана, мистическим, непостижимым образом ноги сами принесли ее к месту, бывшему надежным убежищем в течение нескольких дней. Сердце екнуло. Может, пойти к нему? Рассказать о своих страхах? Алиса неуверенно побрела вниз по улице, пройдя два квартала, она увидела шпиль храма, машины, толпящихся у входа, людей и растерялась. Что она ему скажет? И главное, зачем? После того как кюре оттолкнул ее? Отказался от нее из боязни быть замешанным в криминальную историю с неблагонадежной иностранкой?

Потоптавшись на месте, она заметила, что толпа, стоящая у входа в церковь, растет, прихожане все прибывали и прибывали.

«Наверно праздник какой-то, – решила Алиса. – А тут я со своими бреднями…»

И она повернула назад, в тесный дворик с нелепым кругляшом пустого бассейна. Просидев около часа, глазея на иссякшее жерло фонтана и серые, изрытые непогодой, стены домов, Алиса почувствовала себя неуютно. Добропорядочные жилища швейцарских граждан взирали на нее осуждающе, ревностно оберегая частную жизнь плотными шторами и жалюзи.

– «Здесь тебе не место», – казалось, говорили они, сурово поблескивая чистыми стеклами.

Солнце спряталось, подул резкий северо-восточный ветер. Стыли ноги, кожа на руках съежилась и покрылась шершавыми цыпками, у нее с детства была аллергия на мороз. Шел пятый час вечера, заметно похолодало, в конце января до весны еще далеко. Алиса старалась согреться всеми доступными способами: растирала немеющие щеки, поочередно прыгала на одной ножке, дула на скрюченные от холода пальцы. Наконец, она сдалась. И решила потихоньку двигаться к дому, где Галка с Анжелой, наверняка, себе места не находят. Ведь она ушла из дому без предупреждения. Ушла и пропала. Алиса живо представила себе их крохотную кухонку на Дайнештрассе, стол, заставленный воскресными деликатесами и пустыми банками из-под пива, неистовствующую Галину и,рассудительно хмыкающую, окутанную табачным дымом, Анжелу.