Сидящее в нас. Книга вторая

Прямо с гребня волны оборотень юркнул к её подножью и ушёл под воду, где хрупкий человечек мог немножко отдохнуть. И даже неплохо для немножко: после ритуала способность не дышать под водой выросла раз в пять. А рядом с Рааном, словно бы, ещё удесятерялась.

Таюли опустила тело на его спину и… чуть, было, не задремала. Громадная лапища, неестественно изогнувшись, нависла над ней. И потюкала в затылок ледяным когтем, дескать, не вздумай – захлебнёшься, если я нырну! Верный своему стремлению следовать её желаниям Дэгран остался на поверхности. И заскользил не поперёк, а вдоль гребней, мягко перемахивая с одного на другой. Вот она и заснула на свидании, как последняя простушка.

Спала, видать, долго: и солнце уже встало, и океан начал уставать. Раан по-прежнему неутомимо скользил по волнам, но будто в полудрёме. Таюли потянулась, сладостно зевнула и оповестила:

– Я выспалась!

– Ты хорошо спала, – с чуть заметным одобрением откликнулся заботливый оборотень и спросил: – Ты голодна?

– Не знаю, – принялась исследовать себя Таюли. – Вроде, не чувствую. Значит, точно не голодна, а то бы уже скулила и просилась домой.

– Домой? – тут же поймал её за язык Дэгран.

– На остров, – почти ласково уточнила она, расплываясь в глупой неудержимой улыбке.

Тут же смутилась, мысленно обругала себя тряпкой и с самым независимым видом соскользнула с его спины бороться с океаном в одиночку. Дэгран не возражал, бдительно следя за обеими: за Трёхликой и за её человеческой дурью.

Те, понятно, быстренько выдохлись и запросили пощады. Залезли на спину терпеливого спасителя и принялись, как бы невзначай, тереться их общей щекой о немыслимо жёсткое плечо оборотня. Им ещё повезло, что он предусмотрительно втянул свои кинжальные иглы. Вот так тихо-спокойно на спине оборотня Трёхликая и доехала до берега, выгрузившись на него жутко уставшей и страшно довольной.

Таюли добралась до подножия холма, откуда уже виднелась пристань, и тут в её полусонные раздумья вонзилось далёкое бряцание гонга. Тот нисколько не настораживал, но отчего-то ноги ускорились сами собой. И Таюли доверилась их недобрым ожиданиям. Тем более что вскоре в просветах меж домами она заметила бегущих вверх по улицам людей.

Небольшое святилище стояло там, на самой верхушке холма, значит, шум поднял священник, которого она, кстати, ещё ни разу не видела. Улица, что вела наверх, была пустынной – не у кого спросить о происходящем – и Таюли безо всякой опаски добралась до небольшой площади перед святилищем. Народу было: не протолкнуться. Но она скинула куртку и начала просачиваться меж людьми, ведомая всё крепчающим дурным предчувствием.

Почти сразу её заметили, и стали поспешно расступаться, шипя вслед: кто довольно спокойно и с любопытством, кто растеряно, а кто и с непонятной настораживающей злобой. К святилищу она прошла уже в довольно прилично расчистившемся коридоре и тут застыла, не веря своим глазам. Почти у самых распахнутых дверей торчала чёрно-белая упитанная фигура священника. В двух шагах от него стояли пятеро встревожившихся появлением чужачки мужчин. А в ногах у них валялось связанное по рукам и ногам тело…

– Лис! – непривычно визгливо вырвалось у Таюли.

И она бросилась к другу, ощущая внутри какой-то обвал, назревание какой-то пустоты, быстро заполняющейся гневом.

– Ведьма! – заорал кто-то, и…

Тупой, не слишком-то и сильный удар в бок она бы проигнорировала, рухнув на коленки рядом с Лисом. Но, в этот момент просыпающийся в ней после долгого купания ЗУ вымахнул наружу взбешённым удавом. И вот уже где-то слева, в рассыпающейся толпе кто-то взмывает над землёй, задушенный огненными кольцами.

Таюли растерянно оттопырила левый локоть. Изогнула шею и увидала в собственном боку грубую грязную рукоять ножа.

– Таюли! – отчаянно прохрипел пытающийся приподняться Лис.

Его лицо было неузнаваемо под сплошными наплывами кровоподтёков. А глаза чуть не лопались, вылезая из орбит от страха за неё.

– Я сейчас, – не понять, зачем брякнула она.

И вытянула нож, мгновенно выгваздав белую рубаху хлынувшей кровью. А ЗУ уже доедал священника под удаляющийся и рассыпающийся многоголосый вой толпы. Лишь та пятёрка – то ли судей, то ли палачей – оставалась на месте, словно её заморозили до нужного времени.

– Таюли! – горестно просипел Лис, роняя голову на землю.

– Тебя просто нельзя оставлять без присмотра, – спокойно, с нарочитой сварливостью заявила Трёхликая, оглядев вытащенный нож. – Потерпи, я сейчас разрежу… А понавязали-то! – неодобрительно покосилась она в сторону пятёрки, из которой трое уже пали на колени.

– Ли… Лиата! – простонал один из них.

И тут же два оставшихся смельчака поспешно рухнули коленопреклоняться.

– Погоди-ка! – приказала Таюли разошедшемуся в праведном гневе ЗУ, что пытался закусить одним из пятерых. – Сначала я хочу знать, что тут произошло! – поднимаясь, недобро отчеканила лжеЛиата. – А ты пока развяжи его и подлечи.

Огненный удав закапризничал, нависнув над скукожившимся воющим мужиком.

– Твоё от тебя не уйдёт! – упёрлась Таюли, притопнув ножкой. – А мне нужно знать!