Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Она воевала до весны 1917 года, была награждена двумя Георгиевскими крестами и легко ранена в руку. После октябрьских событий вернулась к себе на родину, в Пензу. Вроде бы там она создавала отряд самообороны от большевиков и помогала отправлять офицеров к белым. Потом встретила друга своего мужа, штаб-ротмистра (по другим сведениям, полковника) Григория Захарченко, за которого вскоре вышла замуж. Вместе они решили пробираться в Добровольческую армию. Для этого им пришлось совершить длинный путь — через Астрахань, Средний Восток, Персию, Персидский залив и Суэцкий канал, Черное море.

Дальше были фронт, ранение и смерть мужа в боях под Каховкой в 1920 году, эвакуация из Крыма, остров Галлиполи, где она, скорее всего, познакомилась с генералом Кутеповым, переезд в Сербию. В эмиграции Захарченко вышла замуж в третий раз — за друга детства штабс-капитана Георгия Радкевича. Они оба предоставили себя в распоряжение организации Кутепова.

Захарченко и Радкевич перешли в СССР из Эстонии в конце сентября 1923 года. Они успешно добрались до столицы. Поскольку «вожди» МОЦР находились в отъезде, эмиссаров Кутепова (по документам они значились супругами Шульц) принял Стауниц. Некоторое время они прожили в его квартире.

Появление эмиссаров Кутепова значительно осложнило для чекистов игру. Но пока все шло нормально. Опперпут-Стауниц якобы занимался какими-то коммерческими операциями (на дворе все-таки был НЭП), зарабатывал неплохие деньги и периодически говорил своим подопечным, что, мол, если так и дальше пойдет дело, то и никакого переворота не надо — большевизм рухнет сам собой.

Захарченко сначала попыталась было диктовать, что и как нужно делать «Тресту», и потребовала познакомить ее с главными фигурами, на которые рассчитывают «подпольщики», но появившийся Якушев решительно дал ей понять, кто в доме хозяин, заявив, что дисциплина в организации железная и возражений и отговорок никто терпеть не будет.

Вскоре на Центральном рынке Москвы Захарченко и Шульц дебютировали в качестве владельцев ларька, в котором торговали всякой всячиной. Одновременно они выполняли роль «почтового ящика» — получали письма для «Треста» от сотрудников польского и эстонского посольств и передавали им послания «подпольщиков». Якушев и Стауниц поручили им еще одну важную, но довольно рутинную работу — шифровку и отправку донесений «Треста» за границу.

До сих пор приходится слышать, что Захарченко приходилась родственницей Кутепову, чуть ли не племянницей. Но это не так. «Племянниками» они значились в секретной переписке с Кутеповым и другими людьми, которые сотрудничали с «Трестом». В этом нет ничего необычного. Того же Савинкова его агенты в Москве называли в посланиях к нему «отцом».

«Племянники» выполнили первую задачу, которую «втемную» им поставило ОГПУ — они подтвердили, что «Трест» действительно существует и это на самом деле весьма мощная и серьезная организация. Теперь можно было переходить к следующему этапу «игры».

И сегодня, почти через 100 лет после всех этих событий, не проходит чувство некоторого недоумения — почему в эмиграции так легко повелись на игры ОГПУ? Резидент генерала Кутепова в Варшаве Сергей Войцеховский, оставивший о деле «Треста» весьма любопытные воспоминания, пытался объяснить этот феномен примерно так: «Мы были молоды и воспитаны в традициях той России, для которой военный мундир был порукой чести. Мы не могли представить себе генералов Зайончковского или Потапова презренным орудием чекистов. Мы были до известной степени одурманены открывшейся перед нами возможностью легкой связи с Россией и благополучного оттуда возвращения.

Мы сознавали себя не бедными, бесправными эмигрантами, а звеньями мощного подпольного центра на русской земле. Мы были готовы на любую жертву, но по сравнению с чекистами были наивными детьми».

Со временем пути «трестовцев» и Рейли еще пересекутся. К несчастью для него.

FREELANCER

Знала ли о «Тресте» британская разведка уже на ранней стадии его существования? Скорее всего, да. Надо полагать, что в Лондоне получили первые данные о «подпольной русской монархической организации» вскоре после того, как о ней узнали поляки, эстонцы и финны.

Советская пропаганда утверждала, что англичане играли разведками этих стран как марионетками. Это, конечно, сильное преувеличение, но то, что поляки или финны делились разведывательной информацией о ситуации в Советской России с Лондоном или Парижем — очевидно. Но знал ли о «Тресте» Сидней Рейли? Скорее всего, нет. Да и к тому же на тот момент у него было много гораздо более важных дел и проблем.

«За годы моего знакомства с Рейли (с 1920 г.) я видел его лишь исключительно занятым устройством больших коммерческих дел (монополия табака в Чехии и Польше и т. д.), — рассказывал чекистам помощник Савинкова Дикгоф-Деренталь. — Эти дела по разным причинам не удавались. Всецело занятый коммерцией и устройством своих дел, по моему мнению, Рейли сейчас фактически не может вести никакой политической работы и не ведет ее…