Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Локкарт вспоминал, что после закрытия британской и французских миссий в Москве их сотрудники находились в состоянии вынужденного отпуска. Они обедали друг у друга, играли в бридж и покер с американцами и «резались» в футбол во дворе американского генерального консульства. О первой встрече с латышами Локкарт не упоминает вообще, а, описывая следующие, называет иные даты, чем те, которые указаны в работе Петерса. Так, например, с Берзиным он, по его словам, действительно познакомился у себя на квартире в Хлебном переулке, но не 14, а 15 августа.

«Я сидел за завтраком у себя дома, когда раздался звонок и лакей доложил мне, что меня хотят видеть два латвийских джентльмена, — вспоминал он. — Один невысокий юноша с бледным лицом, по имени Шмидхен, другой, Берзин, высокий мужчина могучего сложения с резкими чертами лица и жестким стальным взглядом, назвавший себя полковником. Он на самом деле командовал одним из латышских батальонов, которые образовали преторианскую гвардию советского правительства. Шмидхен передал письмо от Кроми».

Локкарт тщательно проверил письмо и решил, что его действительно писал Кроми. И почерк, и особенности языка, и даже правописание («бедный Кроми не умел писать грамотно», отмечал Локкарт). Письмо заканчивалось рекомендацией Шмидхена как человека, способного оказать англичанам «некоторые услуги».

«Я спросил их, чего они хотят, — продолжал Локкарт. — Говорил больше Берзин. Он объяснил, что, хотя латыши поддерживали большевистскую революцию, они не могут бесконечно сражаться за большевиков. Им хотелось бы вернуться к себе на родину. Пока Германия была могущественна, это было невозможно. С другой стороны, если союзники, что вполне возможно, выиграют войну, им, а не Германии, будет принадлежать последнее слово при решении дальнейшей судьбы Латвии. Поэтому они решили не ссориться с союзниками. Они не намереваются сражаться с войсками генерала Пуля[41] в Архангельске. Если их пошлют на этот фронт, они сдадутся в плен. Не могу ли я договориться с генералом Пулем, чтобы их не расстреляли союзные войска?»

Локкарт заинтересовался этим предложением, но решил проявить осторожность. Он сказал, что не имеет возможности помочь латышам, поскольку не имеет никакой связи с генералом Пулем и в любую минуту сам может уехать из России. Поэтому самое лучшее для них — это послать своего представителя к самому генералу Пулю. И в этом он им может помочь.

Они договорились, что встретятся на следующий день.

Вечером Локкарт побеседовал с Гренаром и генералом Жаном Франсуа Лавернем, французским военным атташе в России, и они решили помочь латышам, хотя и вести себя очень осторожно. Поскольку они, по их убеждению, уже «сидели на чемоданах» и готовились уезжать из Москвы, то, как утверждал Локкарт, решили передать их Сиднею Рейли, который оставался в России. «Рейли будет наблюдать за ними и поддерживать в них нежелание воевать против наших войск», — писал он.

На следующий день Локкарт передал латышам записку: «Прошу пропустить через английские линии подателя сего, имеющего сообщить важные сведения генералу Пулю». Затем, поговорив с Рейли по телефону (интересная деталь: оказывается, находясь на нелегальном положении, Рейли говорил по телефону, рискуя, что его могут засечь), он направил их к нему вместе с этой запиской.

Еще через два дня Рейли сообщил, что переговоры прошли гладко и латыши «не имели никакого намерения впутываться в неудачи большевиков». «Он, — утверждал Локкарт, — выдвинул предложение поднять после нашего отъезда контрреволюционное восстание в Москве с помощью латышей. Проект этот был категорически отвергнут генералом Лавернем, Гренаром и мною самим, и Рейли было дано особое предупреждение никоим образом не участвовать в столь опасном и сомнительном деле. После этого Рейли ушел в “подполье”, то есть скрылся, и я уже не встречался с ним до его бегства в Англию».

Таким образом, версия Локкарта — это попытка отстраниться от планов подготовки переворота в Москве. Если верить ему, то дело о заговоре должно называться не «делом Локкарта», а, скорее, «делом Рейли».

Версия Рейли

В своих записках, изданных его вдовой, Рейли на первый взгляд подтверждает версию чекистов о том, что вопрос о подкупе латышских стрелков действительно обсуждался, хотя Локкарт об этом ничего не упомянул.

«Деньги для подкупа латышей должны были скоро прибыть, — писал он. — В Москве не было недостатка в противниках коммунистического режима, которые были готовы пожертвовать всем необходимым, чтобы свергнуть ужас, царивший в России. В поразительно короткий промежуток времени сотни тысяч рублей уже были собраны и хранились в шкафу на квартире… в Шереметевском переулке».

Но, с другой стороны, по его запискам можно сделать вывод и о том, что план подкупа латышей принадлежал именно ему и что он разрабатывал его еще до того, как началась вся эта история со Шмидхенем, Кроми и Локкартом.