Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

Итак, девять человек и десять коней начали подъем на Курайский хребет из лога Кильчен, что находится прямо на север от Кош-Агача. Сначала ехали круто вверх по сухому логу, потом вправо и еще круче по диагонали высоким склоном, пока не выехали на ребро горы, с которого вся Чуйская степь была видна, как на ладони. Женя отошел на обрыв позвонить, ведь следующие десять дней никакой связи у нас не будет.

Здесь уже почти не росла даже невзрачная полярная травка. Под копытами коней хрустели плоские серые камни, россыпями, дикой щебенкой. На такой высоте росли и цвели только горные полярные маки – маленькие, светло-желтые, с короткими стеблями. Маки рвал и пригибал к камням сильный ветер. Как чаще всего бывает на больших высотах, над нами ходили черные тучи и лил холодный дождь.

Мы поднялись еще выше и примерно через полтора часа после начала пути выехали на самый гребень хребта. По северной кромке горы над высоким черным обрывом полукругом лежал огромный спрессованный снежник. Пропасть обрывалась вниз на север, глубоко внизу лежало ярко-бирюзовое озеро Кокколь, из которого на юго-восток вытекала речка. Мы были на перевале Кокколь (3175 м). Если поехать отсюда направо, на восток, там чуть подальше есть крутой спуск к озеру, по которому можно съехать на конях к озеру и реке и дальше попасть в долину реки Узуноюк, в сторону реки Малая Кокоря (левый приток Башкауса). На картах этой дороги нет, но местным жителям она известна.

Мы же повернули влево, на запад, где возвышалась голая круглая безымянная вершина, обозначенная на карте высотой 3372 м, – высочайшая точка всего Курайского хребта. Через полчаса мы обогнули ее с юга, высотомер на моих часах показывал все 3400 м. Сразу за вершиной мы начали крутой спуск по мокрому куруму на широкое седло перевала между Верхним Ильдугемом и Узуноюком. На седле перевала, на крупном мокром песке, рядом с большим снежником, из которого веером вытекали ручьи, собиравшиеся на наших глазах в речку, мы надели дополнительную теплую одежду: было очень сыро и холодно, дул сильный пронизывающий ветер, все мы страшно замерзли.

Продолжили путь на запад по мокрому и снежному куруму, лошади шли осторожно, внимательно смотря под копыта. После чего начали новый крутой спуск, на полсотни метров вниз, на седло третьего по счету перевала.

Это был перевал Красный, между истоками реки Верхний Ильдугем и Чуйской степью (ущельем Ортолык), до которой от седла перевала рукой подать —10–12 км. Степь была отлично видна прямо с перевала. На узком седле перевала дул шквальный холодный ветер, было пасмурно и сыро, а в степи далеко внизу было тепло и тихо, там безмятежно светило и грело землю ласковое летнее солнце.

Красный перевал через Курайский хребет (3180 м) – еще одна местная тропа, которую не найдешь на картах. Перевал высокий и очень сложный. Используется крайне редко, даже местными жителями. Не каждый год его проезжают и охотники, которые ездят всегда налегке, с минимумом вещей. Мы же, со своим полным грузом, с запасами еды почти на две недели, с рюкзаками, полными теплых вещей, вообще были первыми горожанами, которые проехали на лошадях Красный перевал.

Перевал назвали Красным из-за его цвета, он и вправду красный. Оба склона перевала – это крутые, в сотни метров, осыпи из мелкого песка и камня, ярко красных и оранжевых оттенков. На вершине, у седла, даже летом лежит снег. Горные породы окрашивают осыпи в красный цвет, а по дну ущелья проходит отчетливая и резкая граница с соседними породами – сине- серыми. Горы получаются яркими и цветными, очень живописными.

Перед спуском в верховья Верх-Ильдугема мы делаем на Красном перевале короткий привал. Мы заходим вместе с конями за гребень, чуть ниже седла к северу. Здесь тихо и безветренно. Слева – сине-фиолетово-черные северные обрывы Курайского хребта с шапками снега по верхам. Круто вниз уходит красно-голубой осыпью спуск с перевала. Далеко внизу петляет Верхний Ильдугем, там лес, там зеленые поляны, там наша стоянка на этот вечер.

Спуск с Красного перевала – не для слабонервных. Издалека он выглядит почти как отвесная стена, в голову не может прийти, что здесь есть конная дорога.

Мы спускаемся, ведя лошадей в поводу, огромными шагами, почти прыжками. Мы буквально летим вместе с конями круто вниз. Осыпь под ногами при каждом шаге сползает, сапоги и ботинки топнут в сыпучей породе, на впереди идущих сзади по склону несутся камни. Кони ступают, упираясь передними ногами и присев на задние. Я беру свой повод покороче, мой Р-8 то и дело упирается мордой мне в плечо, тяжело дыша и тараща от напряжения огромные глаза («Р-8» это у него такое тавро на боку, вот я, а за мной и все остальные, зовем его теперь Р-8). Конь сам того не зная, сильно помогает мне при спуске. Я намотал веревку на кулак и быстро бегу вниз, наполовину повиснув на этой веревке, которая выполняет роль дополнительного балансира или третьей точки опоры.