Сияющий Алтай. Горы, люди, приключения

Перевалить перевал – всегда серьезное испытание. Жители высокогорья тщательно и неспешно к этому готовятся. Коням перед подъемом дается отдых. Им не мешают вдоволь наесться. При заседлывании и навьючивании особенно тщательно и крепко тянутся ремни и подпруги, проверяется симметричность веса сумин, общий вес груза соизмеряется с возможностями каждого коня. Лишние вещи отбрасываются или оставляются. Предусматривается, чтобы под рукой были теплая одежда, сапоги и плащи – на случай дождя и снега наверху. Спешить на подъеме нельзя – можно надорвать лошадь. Подъем совершается медленно, тягуче, мерно, спокойным шагом. Останавливаться лишний раз также не следует, чтобы не сбить у лошадей дыхание. Многое зависит от погоды – даже летом она может резко испортиться и сильно усложнить переход хребта или отрога. Уже в сентябре на перевалах выпадает и ложится снег, тогда лошади проезжают их по снегу, нередко глубокому.

Тщательно подготовившись, мы приступаем к подъему на Карагемский перевал. Он разделяет водные системы двух больших рек Алтая. Реки Джело, на которой мы переночевали, текущей отсюда в Талдуру и вместе с ней дальше на восток, где Талдура впадает в Чую. А за перевалом начинается долина Карагема – правого притока Аргута, который, в свою очередь, крупнейший правый приток Катуни. Карагемский перевал проходит по вершине небольшого хребта, смыкающего между собой Северо-Чуйские и Южно-Чуйские хребты. Через перевал для нужд пастухов и лесозаготовителей в советское время была проложена автомобильная дорога, петляющая сложным и крутым горным серпантином. Мы поднимаемся этой дорогой, иногда срезая углы крутыми подъемами прямо по каменистому склону.

Лес растет только по самому низу перевала. Выше гора голая, травянистая. Подъем умеренно крутой. Перед самым началом подъема справа видна еще одна стоянка, расположившаяся на подошве горы.

Через полчаса от начала подъема на нас налетает резкий ветер, принимается хлестать сильный ледяной дождь. Мы спешиваемся и торопливо натягиваем на себя теплые кофты, непромокаемые штаны и плащи. Руки мокнут и мерзнут, матерчатые перчатки быстро напитываются холодной водой. Седла тоже мокрые, с них стекает вода. Мы садимся в них и продолжаем путь. Ветер хлещет в лицо, вода затекает в карманы и внутрь курток. Горы вокруг полностью скрываются в серой пелене дождя, мы карабкаемся все выше. Вдруг сквозь завесу дождя и облаков я вижу далеко внизу от себя большое круглое озеро, которое, оказывается, примостилось на этом долгом подъеме. Озеро мерцает среди плотных серых туч как призрак.

На горе вдруг ниоткуда возникает чужая собака. Как и наша Тайга, она походит на средних размеров лайку и той же белосерой масти. Тайга и чужая собака сначала замирают, присматриваются одна к другой, потом сбегаются и обнюхиваются. Отношения у них устанавливаются самые дружеские, обе собаки понимающе крутят друг дружке калачеподобными задранными хвостами, весело вертятся друг подле друга. Чужая собака какое-то время бежит за нами, провожая. Стало быть, неподалеку стоят пастухи со скотом, соображаем мы.

Еще полчаса подъема, и дождь сменяется снегом. Да что там снегом – настоящими бураном и метелью! Мы слепнем, снег хлещет в лица, залепляет нам глаза. Снег обкладывает ноги и руки, скапливается на плащах и куртках. Адски холодно, мы цепенеем в своих седлах, колени ноют, поводья обледенели в скрюченных пальцах. Непромокаемая

одежда и обувь вся уже намокла и местами протекла насквозь. Ничего не видно, средь бела дня совсем стемнело – виден только темный контур едущего впереди проводника. Мы промерзли до костей.

Так мы из утренней прохлады, через ливень и снежный буран, спустя час и двадцать минут от начала подъема заезжаем на самую вершину перевала. Здесь сложена традиционная каменная пирамида, горб хребта каменистый и почти голый, с жидкой травкой, засыпанной теперь тяжелым мокрым снегом. Вот что такое алтайский высокогорный перевал – снега, бураны и сугробы даже летом.

Я смотрю на высотомер – 2830 м. Выходит, что Карагемский перевал – один из самых высокогорных перевалов Алтая. Для примера – он на целый километр выше, чем Семинский перевал. От места ночевки на берегу Джело мы поднялись на 600 м.

Как по команде неведомых горных духов, лишь только мы достигаем каменной пирамиды на вершине перевала, снегопад и метель уносятся прочь, дальше на восток. Ветер стихает, открывается голубое небо, блистает яркое солнце. Мы делаем короткую остановку, как положено на перевалах. Солнце немного согревает нас, от мокрой одежды идет белый пар. Страшно замерзшая Даша усаживается на камень, снимает горные ботинки, стягивает с ног насквозь мокрые шерстяные носки, меняет их на сухие. Она вся дрожит от холода.