Сияние

и зашумел лифт. Потом все опять затихло. И в наступившей тишине, пока Дэнни еще только засыпал, ей показалось, что из кухни прямо под ними доносятся тихие заговорщические голоса. Поначалу она списала это на ветер, обладавший удивительной способностью звучать совершенно по-человечески, передавать самые различные интонации, от почтительного похоронного шепота за дверью до оглушительного крика где-то под скатом крыши – крика, с каким в дешевых фильмах ужасов девушка убегает от маньяка-убийцы. Но пока она сидела неподвижно, присматривая за засыпавшим Дэнни, голоса становились все более реальными.

Джек обсуждал с кем-то возможность выбраться из кладовки.

Обсуждал убийство жены и сына.

Ничего нового; убийства происходили здесь и прежде.

Она подошла к решетке системы отопления и прижалась к ней ухом, но как раз в этот момент ожила топка, и все потонуло в гуле поднимавшегося вверх из подвала теплого воздуха. Когда же пять минут спустя топка отключилась, повсюду уже стояла полная тишина, нарушаемая лишь привычными порывами ветра, стуком снежной крупы по крыше да случайным скрипом доски в стене.

Она посмотрела на сломанный ноготь. Из-под него выступили мелкие капельки крови.

(Джек выбрался.)

(Ты несешь чепуху.)

(Нет, он сумел выбраться. У него либо нож, либо тесак для рубки мяса. И сейчас он поднимается сюда, переставляя ноги вдоль края лестницы, чтобы ступени не скрипели под его тяжестью.)

(!Ты сошла с ума!)

У нее дрожали губы, и на секунду ей показалось, что она произнесла эти слова вслух. Но тишину ничто не нарушило.

Тем не менее у нее было неотвязное ощущение, что за ней наблюдают.

Она резко повернулась к темному окну и увидела смотревшее на нее отвратительное бледное лицо с черными кругами под глазами, лицо чудовища, которое пряталось все это время в одной из скрипучих стен…

Но то был всего лишь узор, нарисованный морозом на внешней стороне стекла.

Она выпустила из себя долгий, шелестящий выдох ужаса, похожий на шепот, и ей послышались чьи-то сдержанные смешки, на этот раз вполне отчетливые.

(Ты уже пугаешься собственной тени. Если так пойдет дальше, то уже к завтрашнему утру палата в психушке станет для тебя самым подходящим местом.)

Существовал только один способ развеять все эти страхи, и она понимала, какой именно.

Ей следовало спуститься и лично проверить, что Джек все еще заперт в кладовой.

Вот так просто. Иди вниз. Посмотри сама. Потом возвращайся. Да, и не забудь захватить поднос, оставленный на стойке регистрации. Омлет, конечно, уже никуда не годится, а вот суп можно разогреть на плитке, стоящей рядом с пишущей машинкой Джека.

(Ах да, постарайся, чтобы тебя не убили, если он там, внизу, с ножом.)

Она подошла к туалетному столику, стараясь стряхнуть с себя паутину страха, которая по-прежнему сковывала ее. На столике лежала горстка мелочи, пачка талонов на бензин, две трубки, которые Джек повсюду возил с собой, но никогда не курил… и кольцо с его ключами.

Она взяла связку, подержала в руках, а потом положила на место. Ей пришло в голову запереть дверь в спальню, но она сразу же отказалась от этой идеи. Там спал Дэнни. Молнией мелькнула мысль о пожаре, и еще что-то очень тревожное, о чем она предпочла даже не думать.

Уэнди пересекла комнату, задержалась в нерешительности перед дверью, достала из кармана халата нож и крепко взялась за его ручку.

Затем открыла дверь.

Короткий коридор, ведущий к их квартире, оказался пуст. Электрические бра, развешанные на равных расстояниях друг от друга, давали яркий ровный свет, в котором четко вырисовывался синий фон ковра и замысловатый черный узор.

(Видишь? Никаких чудовищ здесь нет.)

(Разумеется, их здесь нет. Им нужно выманить тебя подальше. Они хотят дождаться, чтобы ты сделала что-то по-женски глупое, и именно это ты сейчас собираешься сделать.)

Она опять засомневалась. С одной стороны, ей отчаянно не хотелось оставлять Дэнни одного и выбираться из безопасной спальни, с другой – она должна была убедиться, что Джек все еще сидит под надежным запором.

(Конечно, так и есть.)

(Но голоса…)

(Не было никаких голосов. Это все плод твоего воображения. И шум ветра.)

– Нет, это не был шум ветра.