Сияние твоего сердца

Наконец я понимаю. Понимаю, что должен был сделать Риккардо и не сделал. Он должен был не создавать хаос, а всего лишь открыть ему путь, заставить людей ему подчиниться. Это то, что делает Дискордия, то, что я сделала с Викторией, обратив ее собственную тьму против нее самой. Но тогда я еще не понимала толком, что делаю, не умела управлять своей силой, поэтому все произошло почти случайно. Если такой хаос вызвать в месте скопления народа, то внезапная смерть одного человека может стать спусковым крючком, трещиной в стене, за которой каждый из окружающих старательно прячет свою тьму. Дальше можно ничего не делать – люди все сделают сами. А я наконец стану свободной, потому что заключенная в моем сердце тьма перестанет разрушать меня и вырвется наружу, соединится с древней тьмой, которая древнее самого мира и его порядков. Я докажу Дискордии, что не боюсь хаоса, что я и есть хаос. Как и она сама.

Кажется, Фабио замечает по моему взгляду, что я все поняла, – на его лице появляется довольная улыбка. Но разговор еще не окончен – у меня остались вопросы.

– Почему мой отец провалил миссию?

– Из-за тебя.

– Из-за меня? Я же тогда еще не родилась.

Фабио снова кивает.

– Именно. Риккардо не должен был трахать официантку или кого бы то ни было накануне испытания – это забрало часть его силы, не дало сконцентрироваться. Я очень рассчитывал на него. Забрав его из приюта, я учил его и воспитывал как своего сына, свое продолжение, но в итоге он меня все-таки подвел. Он не послушал меня и поплатился за это жизнью, ярость слишком ослепила его, сделала самоуверенным. В день событий на вилле «Магнолия», перед его отъездом туда, я его выследил и хотел отменить наш план, поискать другую возможность. В ответ он рассмеялся и сказал, что, если у него не получится, я могу попробовать с его наследником. Он показал мне часы и фото, на котором была твоя мать. С часами ему не хотелось расставаться – красивые старинные вещи были его страстью, он убивал ради них не думая. Но я потребовал, чтобы он отдал часы и снимок мне на случай, если мне придется найти эту девушку. Тогда был шанс, что наш род продолжится. Видишь ли… Не для всех из нас генетические цепи сложились удачно – у меня не может быть детей.

Тут я вспоминаю сцену с пирожным и девушку, ставшую случайной жертвой Фабио. Ему не просто хотелось сладкого или продемонстрировать мне свою силу – он лишил неизвестную ему пару того, что не мог иметь сам. Наследника.

– Ну знаете ли… быть чьей-то последней надеждой очень обременительно, – говорю я. – Стоило так заморачиваться? Ведь вы можете делать других похожими на себя. Даже проводники могут. Карел, Лаура… Тот парень из кафе…

– Не перебивай, пожалуйста. – Тут его голос становится тяжелым, как свинец, в глазах вспыхивают холодные искры и сразу гаснут. – Я никого не могу сделать звартхартом, это может только Дискордия. Я могу только передать часть моей силы, освободить темную сущность на время… Но все дело, так сказать, в крепости сосуда. Для большинства получить такую силу – это как если бы кипяток налили в пластиковую бутылку. Она расплавится, а вода вытечет наружу и остынет. Именно это и случилось с теми, кого ты знала. Тьма прошла сквозь них, они покорились ей, а потом от нее же погибли. Увы, но то же самое случилось с Риккардо. Когда его не стало, я два года искал твою семью. Однажды я выследил твоего отца – твоего второго отца, когда он гулял с тобой. Я стоял прямо у него за спиной, когда ты почувствовала мое присутствие, взялась за колючую ветвь живой изгороди и вдавила ее шипы ему в ногу. После этого он тебя возненавидел, он понял наконец, что ты другая, не из их семьи, и вскоре скатился на дно. Тогда я стал присылать ему деньги – наличкой в конверте, на котором было только твое имя. Я же не хотел, чтобы ты умерла с голоду при таких родственниках, да интересно было наблюдать, как Андрис медленно сходит с ума, теряясь в догадках. Потом он наконец додумался сделать тест на отцовство и выяснил, что ты не его дочь. Я хотел с ним разобраться… Но, к счастью, Богиня сама обо всем позаботилась.

Он делает паузу, давая мне возможность осмыслить все это, потом продолжает:

– Я знал, что менторы найдут тебя, но также знал, что от своей природы ты никуда не денешься. И в пик силы, между двадцатью годами и двадцатью одним, твоя наследственность обязательно проявится. Герцен пыталась этому помешать и даже пожертвовала ради этого своей жизнью, но – кто бы сомневался – бесполезно. Потому что Дискордия – всего лишь одно из обличий первозданного хаоса. Великой бездны, из которой родились тьма и пламя. Любая структура может быть повержена, но хаос непобедим. И когда мы получим доступ к его силе, мы получим все, чего только сможем пожелать.

– Дайте угадаю. – Я откидываюсь на спинку плетеного кресла, вертя в руках пустую чашку. – Вы собираетесь захватить мир и стать величайшим злодеем? Не хочу вас расстраивать, но история знает немало примеров на этот счет и все они не в вашу пользу.