Сикарио

Его сила воли и его вера в себя подняли на ту скромную, но очень значимую площадку в классе полном таких же «гаминов», какими и мы были, тем самым мы показали им и доказали всему миру, что и мы кое-что можем.

Да, только это: что мы кое-что можем.

И я принимал участие в этом.

Просил когда-то милостыню, грабил, грузил кирпичи, временами приходилось убивать за деньги, но, в конце концов, вот он, Рамиро, сидит перед классом. Любому человеку со стороны могло показаться, что это какая-то не значимая победа, маленькая и незаметная для всех, но не для меня, потому что это того стоило и я не раскаиваюсь и не жалею о том, что дорога, приведшая нас к этому, была не легкая и полна испытаний.

Серафим Надгробная Плита стал велогонщиком.

Из тех, кто прыгает в велосипедное седло и мчится вперед среди таких же одержимых. Взял четвертое место в гонке по Испании, пришел вторым в Тур де Франс и стал национальным героем здесь, в Колумбии.

Прекрасно помню, как он первый раз появился в «Подвале» со своим велосипедом, и при этом клялся и божился, что велосипед его, а не краденный, и мы поверили ему. Вставал он за час до рассвета и возвращался лишь к началу занятий, потный и замученный. Через два года он выиграл свои первые песо, и насколько я знаю, даже сейчас, он отдает пансиону четвертую часть от того, что зарабатывает на соревнованиях.

Однажды, перед заездом, когда у него брали интервью, он сказал, что посвящает эту гонку Абигаил Анайя, хотя никто не знал о ком идет речь.

Вот, посмотрите, здесь у меня вырезки из газет. Это Серафим. Худющий, стервец! Худой, но крепче тех мраморных надгробных плит.

А Христофор, ну тот, с ангельской физиономией, стал сводником.

Нельзя выигрывать каждый раз.

Дойдя до этого места в моем рассказе, сеньор, я хотел бы закончить.

Самый подходящий момент. Я мог бы рассказать вам о многих ребятах, которых мы спасли от нищеты, и сейчас они стали хорошими людьми, и это очень, очень здорово.

Ага! Давно я уже не видел эту кроличью ухмылку.

Подумайте, какая замечательная концовка, немного еще приукрасить и ваша книга будет продаваться, как никакая другая.

Полагаю, что как и в кино, людям, читающим книги, нравятся счастливые финалы, и этот мог бы стать таким же для моей истории.

Всё, что происходит потом, только портит и усложняет, и вы это знаете.

Простите, сеньор, но как мне кажется, вы совершили большую ошибку, вернувшись сюда. Более того, уверен в этом, но надеюсь, вы знаете, что делаете. Сам-то я давно уже перестал отвечать за свои поступки, а стало быть не имею ни малейшего права оценивать чужие.

Хорошо бы если все знали как нужно поступать в том или ином случае.

Когда оглядываюсь назад и анализирую происшедшее со мной в детстве и в юношеском возрасте, до того дня, когда Абигаил Анайя выскочил из машины на углу Хименес де Кесада и Каракас, то, небезосновательно, кстати, прихожу к выводу, что сама жизнь подталкивала меня сделать то, что я в конечном счете и сделал, и если в какой-то момент потребуется ответить за содеянное, то никто не был бы вправе требовать от меня каких-либо объяснений, тем более, что я никогда и не хотел их давать.

Таков был мир вокруг меня и таким был я, и действовал я тогда только по обстоятельствам.

Но с того момента все поменялось и было бы не честно с моей стороны не согласиться с тем, что именно Абигаил предоставил мне шанс переродиться и я этот шанс не упустил.

Да, я сделал это, сеньор, сделал по настоящему, и единственно, что мне не хватило, чтобы не свернуть с того трудного пути – это силы воли.

Абигаил говорил, что наибольшая сложность заключается в том, что, как правило, Добро и Зло спят в человеческой душе вместе, иногда сплетаясь в единое целое, а это и смущает и путает людей ленивых и слабых.

И как вы сами могли убедиться, я никогда не был особенно сообразительным, а сейчас знаю также, что в глубине души никогда не был человеком жестоким, несмотря на то, что люди рассказывают обо мне и какие слухи распускают.

Чтобы стать убийцей не нужно быть жестоким, для этого нужно лишь просто им стать.

И я знаю, что вы меня понимаете.

Не говорите ничего такого, высокопарного, хотя бы потому, что у меня нет никакого желания выслушивать это. Наблюдая за вами, могу совершенно точно сказать когда вы понимаете о чем я говорю, а когда внутренне не согласны и готовы возразить.

Чтобы убить человека не нужно быть физически сильным, достаточно иметь при себе пистолет и хотеть выстрелить. Много сил не требуется нажать на спусковой крючок. Но сами видите, мне это маленькое движение всегда стоило больших усилий.

В самом деле не хотите, чтобы я продолжил рассказывать историю «Подвала»? Хотите слушать мою историю?

Да и хрен с вами, слушайте! Должно быть нет такой женщины, которая отказала вам, хотя бы и от скуки.