Сила Слова в Древней Ирландии. Магия друидов

Первый – из саги «Приключение Коннлы», датируемой примерно VIII в. В ней рассказывается о том, как Коннле Красному, сыну короля Конна-ста-битв, явилась женщина из чудесной страны и заставила его уйти с ней. Главным средством воздействия на Коннлу в данном случае оказываются рассказы о замечательной стране, где нет ни старости, ни смерти, где живут лишь женщины и девушки и длится вечный пир. Естественно, в саге эти монологи представлены в виде поэтических фрагментов, но имеем ли мы основания рассматривать речи женщины как заклинания? Пытаясь найти помощь у своего друида, Конн, в частности, говорит о своем сыне:

Dim láim rígdae / brechtaib ban mberar [McCone 2000: 122] – Из моей руки королевской / заклинаниями женщин он взят.

Обращает на себя внимание употребление генитива множественного числа: «женщин», а не «женщины», как можно было бы ожидать, поскольку Коннлу уговаривает покинуть этот мир одна женщина. Форма генитива множественного числа в древнеирландском часто употребляется в качестве несогласованного определения, которое можно было бы перевести относительным прилагательным, в данном случае – «женские чары». Или «женские речи»? В тексте, зафиксированном компилятором, повторяю, не говорится о том, что женщина-сида исполняла какие-то заклинания. Напротив, если саму ее мог видеть один лишь Коннла, слова ее были слышны всем, и слова эти были, возможно, демагогичны и лживы, имели откровенно агитационный характер, но явно по форме своей к магическим речевым действиям не могли быть отнесены. Однако в один из своих приходов женщина, как рассказано в саге, дала Коннле яблоко, которое он ел в течение месяца, не употребляя в пищу ничего другого (само яблоко при этом нисколько не уменьшилось). Именно после этого в нем созрело решение покинуть свою семью и последовать в Волшебную страну. Не было ли магическим действием как раз это: поедание пищи из Иного мира, в которую, по предположению отца героя, могла быть «вложена» магия? Вспомним bricht, вложенный в вино в саге о смерти короля Муйрхертаха.

По ходу развития сюжета король Конн пытается прогнать женщину и для этого прибегает к помощи своего друида, который воздействует на нее магически:

In tan luide in ben ass re rochetul in druad [McCone 2000: 122] – Тогда ушла женщина прочь из-за распевания

друида.

То есть, как кажется на первый взгляд, словесная магия друида в саге кодируется как пение, cétal, а некие действия женщины-сиды, враждебные королю, как bricht. Но все еще сложнее: лексема

bricht употреблена в этом небольшом тексте дважды, причем во второй раз она вложена в уста самой сиды. Обращаясь к королю и, как принято считать, предрекая приход христианской веры, она говорит:

Con-scéra brichtu druad tárdechto

ar bélaib demuin dolbthig [McCone 2000: 122]

Он разобьет заклинания друидов учения, против уст демонов темно-колдовских.

То есть, иными словами, и женщина-сида, и король Конн, хотя и стоят как бы по разные стороны баррикад, употребляют слово bricht именно в значении «зло, магия, воздействующая отрицательно». Этому противостоит слово cétal ‘распев’, имеющее скорее нейтральную окраску и ориентированное не столько на само содержание акта, сколько на его форму.

Немного иначе выглядит употребление слово bricht в среднеирландском житии святого Сенана (из Книги Лисмора). В отмеченном мною эпизоде рассказывается о том, как святой решил взять себе землю для постройки церкви, чем местный король был недоволен. Тогда его друид вызвался помочь ему: