Сильнее боли

Галя нахмурилась. «До чего же хитра! — подумала она. — Только что обещала не спрашивать, а сама исподтишка выведывает. И что вот ей теперь отвечать?»

Но отвечать не пришлось. Ольга Михайловна вздохнула вдруг так жалобно и горестно, что у Гали сжалось сердце. А мама Тараса, оглянувшись на дверь, наклонилась к Галиному уху и зашептала:

– Я и так знаю, куда он вас повез! Он хочет показать вас отцу.

Галя вздрогнула.

– К-какому отцу? — заморгала она, не зная, куда спрятать глаза.

– Ага, значит, я правильно догадалась, — удовлетворенно кивнула Ольга Михайловна. — Интересно только, как он узнал, где тот живет… Вы ведь в деревню собрались? В Ильинку?

– Д-да, — так и не смогла справиться с внезапным заиканием Галя.

– Он ведь звонил мне… Бывший муж. Когда умерла его мать, бабушка Расика. Сказал, что переехал в ее дом навсегда. Просил передать сыну, чтобы тот приезжал в гости. Я не стала говорить… — Тут женщина словно опомнилась и возвратила голосу прежний сухой, неприветливый тон: — Я завернула вам в дорогу курицу, в этом пакете яйца, здесь помидоры. Огурцов положить?

– Мама, не надо огурцов, — послышалось от двери. — А вот баночку кофе положи обязательно.

Галя улыбнулась. Она не слышала, что вернулся Тарас, и удивилась было, как быстро у его мамы меняется настроение. Но еще больше она удивилась, когда Ольга Михайловна сказала:

– Расик, смотри за Галей. Пусть одевается теплей, вечера еще холодные. Вообще не понимаю, что может быть интересного в этих пикниках за городом. Да еще с ночевками в холодной даче. Когда вы, кстати, собираетесь вернуться?

Галя с Тарасом обменялись растерянными взглядами. Причем, как заметила Галя, Тарас изумился даже больше нее. Но ответил все же он:

– Дня через… четыре. Максимум через пять. Мне дали отгулы до четверга.

Ольга Михайловна нахмурилась:

– Галя, у вас есть телефон?

– Да, — кивнула Галя. — Только я не знаю, будет ли там связь.

– Тем не менее скажите мне на всякий случай номер.

Галя стала диктовать, и Ольга Михайловна записала номер в книжечку, появившуюся у нее в руках словно по волшебству.

– Но вы тоже позвоните мне завтра! — погрозила она пальцем. — На Расика у меня в последнее время надежды нет, так что, Галя, я надеюсь только на вас.

– Хорошо, — сказала Галя тоном послушной дочери, а Тарас вдруг хлопнул себя по лбу:

– Позвонить! Я же хотел позвонить Валерке…

Он метнулся из кухни, и Ольга Михайловна шикнула ему вслед:

– Там ребенок спит, потише, Расик! Неси трубку сюда.

Тарас быстро вернулся с телефоном и адресной книжкой. Сверился по ней и набрал номер. Подержав трубку возле уха с минуту, он заметно помрачнел:

– Нет его дома.

– Человек, наверное, уже спит в одиннадцать-то часов, — нахмурилась Ольга Михайловна. — Чего тебе Валерка так понадобился? Не берете хоть его с собой?

– Да нет, — поморщился Тарас. — Так, по работе кое-что хотел сказать… — Он посмотрел на Галю: — Дай мне мобильник, пожалуйста.

– Расик, уже поздно, — вновь встряла его мама. — Неудобно беспокоить людей в такое время.

– Мама, да какое там поздно, — тряхнул головой Тарас. — Валерка раньше часу не ложится.

– Ну, смотри… — Ольга Михайловна вдруг вспомнила что-то и накрыла ладонью протянутый Галей мобильник. — Погодите. У вас еще сколько времени в запасе?

Тарас посмотрел на часы, светящие оранжевыми цифрами с холодильника. Бросил вопрошающий взгляд на Галю и сказал, обращаясь почему-то тоже к ней:

– Часа полтора есть, думаю.

– Тогда я предлагаю вам принять ванну. Или хотя бы под душем сполоснуться. А то от вас буквально воняет костром. Просто дикари какие-то, ей-богу. Пещерные жители. От одного костра к другому! И что вам дома не сидится? — Она направилась с кухни, сокрушенно покачивая головой. В дверях обернулась: — Идите, Галя, первой. Пусть он треплется пока с дружком своим. Сейчас я вам полотенце принесу.

* * *

Но у Тараса, похоже, не получалось дозвониться и на мобильный. Он три раза набирал номер и каждый раз болезненно морщился, подолгу прижимая трубку к уху.

– Выключен, — прокомментировал он наконец. — Или находится вне зоны действия сети.

– Может, и правда вне зоны действия, — сказала Галя, хотя понимала, что это объяснение вряд ли успокоит Тараса. Оно его и не успокоило.

– Ага, конечно. Вне зоны жизни.

– Перестань, — положила Галя руку на плечо поникшего Тараса. — Еще ничего неизвестно.

– Да что тут может быть… — с запалом начал тот, но на кухню зашла его мама.

– Галя, вы еще здесь? Вот полотенце, идите, мойтесь.

* * *

Галя помылась быстро, чувствуя ужасную неловкость оттого, что делает это здесь, дома у Тараса. Она бы наверняка отказалась, если бы ее саму не преследовал этот ужасный, отвратительный запах дыма. «Эх, уважаемая Ольга Михайловна, — подумала она, — знали бы вы, у какого костра мы грелись!»