Сильнее боли

– Мы не будем, — вежливо улыбнулась Галя, удивившись невольно, чем же они вызвали у проводницы столь неприглядное подозрение. Может, не прошедшими до сих пор на лице Тараса следами от ее туфли? А еще она подумала, до чего же похожа эта хмурая тетка в форменной тужурке на ту, вчерашнюю. Ну просто родные сестры! Хотя вчерашняя внешне напоминала палку, а эта, скорее, черствую булочку.

Галя села по ходу поезда, Тарас устроился напротив. Сначала они смотрели в окно, на убегающие в ночь огни пригорода. Потом стало видно лишь небо — чуть более светлое, чем ночь, укрывшая землю. Галя почувствовала, что ей неприятна чернота, и задернула занавеску. Тарас машинально сделал то же самое.

Сидеть, уставившись в занавеску, и вовсе глупо, и Галя, скользнув взглядом по Тарасу, посмотрела в проход. Там, через отсек от них, застилал бельем верхнюю полку мужчина. Он был без пиджака, но в светлой рубахе и съехавшем набок галстуке. Насколько помнила Галя, садился он вместе с ними. Мужчина перехватил ее взгляд и вежливо кивнул, словно старой знакомой. Галя улыбнулась в ответ.

– С кем ты там перемигиваешься? — удивленно шепнул Тарас.

– Да вон, дяденька смешной, в галстуке, — прошептала Галя, — вместе с нами садился, помнишь?

– Н-не помню… — отчего-то нахмурился Тарас и медленно повернул голову. Увидев мужчину, он дернулся обратно и зашипел: — Не с-смотри!..

– Что с тобой? — удивилась Галя.

– Это он.

– Кто?

– Он едет с нами.

– Ну да, тут все едут с нами, — повела ладонью Галя.

– Ты не понимаеш-шь!.. — вновь зашипел Тарас. — Он едет не просто с нами, он здесь из-за нас. Еще один. Из тех…

– Да с чего ты взял? — Галя наконец-то поняла, что хочет сказать Тарас. — Просто сел на той же станции. Не он один. Что теперь, всех подозревать, что ли?

Тарас подался вперед, показав Гале знаком, чтобы и она сделала так же. Когда они почти соприкоснулись лбами, Тарас очень тихо сказал:

– Он примчался на дорогой машине. В дикой спешке. Без вещей. Одет тоже не бедно. Такие люди в плацкартных вагонах не ездят.

– Ага. Наши люди в булочную на такси… — попыталась сострить Галя, но Тарас оборвал ее:

– Не шути. Это он, я чувствую. Не спускай с него глаз. Но осторожно, не привлекай внимания.

– Ну, во-первых, он уже спать лег, — усмехнулась Галя. — А во-вторых, если это действительно «он», то не все ли равно, как себя вести? Ведь он нас в этом случае и так знает. — Она ненадолго задумалась и сказала: — А вообще-то это вряд ли «он». Не сходится.

– Что не сходится?

– Ну вот смотри. Если, как ты утверждаешь, колдун узнаёт о наших действиях и замыслах во время нашего сна, то ведь решение об этой поездке мы приняли уже сегодня. И не спали после этого.

– Ну, положим, мне-то как раз было «указание» ехать в деревню еще прошлой ночью.

– Ты ведь собирался сначала днем ехать? И ты говоришь, что этот мужик примчался как угорелый. Значит, по логике, он только-только узнал, что мы собрались на ночной поезд. Откуда, интересно, он мог об этом узнать?

Теперь пришла очередь задуматься Тарасу. Он поднял голову, снял очки, прислонился к стене и закрыл глаза.

– Не усни, — улыбнулась Галя.

– Подожди, — сказал Тарас, не меняя позы. А через минуту вновь склонился над столиком и зашептал: — Есть варианты. Помнишь, когда я тебе сказал… ну, то… Дикость эту… Ты замерла так неестественно, я даже подумал, что ты в статую превратилась. Может, это он как раз тебя… зондировал? Может, он не только во сне умеет?

Теперь выпрямилась Галя. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и даже не очень понятно — отчего. Что ее так задело в словах Тараса? То, что он согласился с ней и сам уже считает свое признание глупостью, дикостью? Но разве не этого она хотела? Как же трудно разобраться даже в себе самой, подумала Галя, так чего уж мечтать о том, чтобы понять другого человека!

И все-таки было очень обидно. И горько. Но обиду она ощущала не на Тараса. Опять же на саму себя. Зачем противилась чувствам, гнала от себя то, о чем другие могут только мечтать? И она сама — разве не мечтала о том же? А вот теперь что? Дура она, дура…

– Дурак ты, Расик, — сказала она вслух. — Как есть дурак.

Тарас недоуменно встрепенулся. То ли оттого, что Галя впервые назвала его «домашним» именем, то ли на «дурака» обиделся. Но сказал совсем другое. Наверняка ведь понял, почему Галя его обозвала, а сделал вид, что подумал об ином.

– Почему? Откуда мы знаем, на что он способен?

– Ты способен не вилять?

– Я не виляю, — буркнул Тарас, опуская глаза.

– Ладно, — вздохнула Галя. — В общем, не проходит твой вариант.

Тарас пожал плечами, по-прежнему глядя в пол.

– Но ты сказал «варианты», — подчеркнула Галя.

– Второй — тем более глупость, — отмахнулся Тарас.

– Нет уж, давай!

– Только ты… это… не сердись, — заелозил вдруг Тарас, пряча от Гали глаза.

Галя насторожилась. Даже из-за первой, поистине идиотской версии он так не нервничал. Что же придумал на сей раз? Именно это она и спросила. Тарас наконец-то скользнул по ней взглядом, но тут же снова отвел глаза.

– Костик, — тихо сказал он.