Сильнее боли

– Ну чего ты извиняешься? — с обидой в голосе сказала Катерина. — Конечно, соберу. И яиц, и пирожков с шаньгами дам. — Обида как промелькнула, так и исчезла, и Катя улыбнулась: — Осталось еще немного, не переживайте. Жаль, ничего существенного не успеть, а то бы и курочку запекла.

– Не надо, не надо ничего существенного, — замахал руками Тарас. — Нам же недолго ехать. — Затем он помялся и с каким-то странным выражением лица сказал: — В общем, вы собирайтесь, а я сейчас, быстро… схожу тут в одно место…

Он кивнул и, не дожидаясь ответа, быстро вышел из комнаты.

– Куда это он? — подняла Галя на Катю удивленные глаза.

– Да куда ж… — вздохнула та. — На бабкин дом посмотреть хочет, детство вспомнить.

– А там живет кто-нибудь сейчас?

– Отец там его живет, — тихо сказала Катерина. — Еще женщина его… ну, гражданская жена вроде. Правда, сам дядя Артем… Ну, ты и сама знаешь… Правда ведь? — тут Катя подняла вдруг на Галю повлажневшие глаза и произнесла едва слышно: — Только… мне кажется, что жив он. Чувствую я. Но Тарасу ты пока не говори, мало ли… Зачем напрасно обнадеживать?

– Не скажу, — пообещала Галя. — А что ты вообще про все это думаешь?

Катины глаза быстро высохли, и блеск их стал уже не влажным, а стальным. Губы поджались, брови сошлись на переносице.

– Я не знаю, что это такое, — очень серьезно сказала она. — Но мне это не нравится. Слишком непохоже на что-то знакомое: наговор, сглаз, гипнотическое внушение… На последнее похоже, но нет, не оно. Там нет связи между гипнотизером и… пациентом. А у вас — словно канал, словно прочная нить уходила куда-то. Но канал — тоже странный. Как будто закрытый. Похоже, он открывался, лишь когда вы спали. Или в любом другом случае, когда сознание отключалось.

– Как у меня в автобусе, — вставила Галя.

– Да нет, как раз в автобусе ты нормально заснула. Но вот то, что к тебе подключилось по каналу… Оно-то как раз, похоже, безумствовало. Потому связь не прекращалась, пока я эту нить между вами не разрубила.

– Оно? — переспросила Галя. — Ты сказала — оно? Что это значит?..

– Не знаю, — еще сильней нахмурилась Катерина. — Правда, не знаю. Это было что-то… необычное, страшное, чужое…

Галя невольно сжалась и почувствовала, как кровь отливает от головы. Еще немного, и она бы грохнулась в обморок. Но Катя вовремя заметила это и подскочила к ней:

– Нет-нет, успокойся! Прости, прости!.. Я болтаю, сама не знаю что… Конечно же, это всего лишь человек, простой смертный. Ну не совсем простой, очень сильный медиум, я о таких и не слышала. Но он точно смертный! Ты знаешь, до меня только сейчас дошло, когда ты чуть не… Он потерял сознание! Да-да, упал в обморок во время «сеанса». Потому ты и видела его бред, потому и связь не могла прерваться… А раз он может терять сознание — значит, он так же слаб, как и все люди. Значит, вы сможете его победить.

– Мы победим, — стиснув зубы, процедила Галя. — Мы обязательно победим эту гадину. Ведь он и Костика… моего сына… Он хотел его убить!

– Да, знаю, — кивнула Катя. — Тарас мне все рассказал.

– Всё? — выделила Галя.

Катерина снова кивнула. Потом неуверенно подняла руку и положила ее на Галино плечо.

– Галя, — осторожно сказала она. — Я понимаю, это не мое дело, но это очень важно. Понимаешь, очень! Когда я… «лечила» тебя, я невольно… поверь, на самом деле невольно, иначе мне было не справиться, узнала кое-что о тебе. Насчет Тараса.

Галя вздрогнула:

– Что? Что ты узнала?..

– Да ты ведь и сама знаешь — что. Только ты не хочешь почему-то в это верить, боишься этого…

– Уже не боюсь, — опустила голову Галя.

– Правда? Тогда хорошо. Тогда я спокойна. Потому что только это может спасти вас. Против этого все бессильно… — Катерина замолчала, набрала в грудь воздуха и выдохнула почти со всхлипом: — Ты люби его, Галя! Всегда люби его. Он этого достоин, правда ведь?

– Правда, — с трудом проглотила застрявший в горле ком Галя.

– Ведь он… — Катя тоже судорожно сглотнула. — Ведь он так любит тебя, если бы ты только знала!

– Я знаю.

– И сына твоего он очень любит. Как родного, поверь мне. Он умереть готов ради вас.

– Он это тебе тоже сказал?

– Ты что? — округлила глаза Катерина. — Он мне вообще ничего про это не говорил! И ты, смотри, ему не проболтайся насчет моих слов. Просто мне тоже пришлось его немного… «полечить». Он сам попросил. И я у него такой же, как у тебя, канал обнаружила. И тоже перерубила. Ну, а во время этого…

– Невольно… — подсказала Галя и улыбнулась.

– Ну что ты смеешься, — пихнула Галю плечом в плечо зардевшаяся Катерина. — Правда же — невольно!

– Да верю, верю, — приобняла Галя девушку за плечи. — Значит, любит, говоришь?

– Еще как любит! — вздохнула Катя.

– Послушай… — Галя не хотела это спрашивать, но слова без ее разрешения все-таки слетели с языка: — А ведь ты его тоже любишь?..

– Да ты что?! — Катя вспыхнула так, что от ее щек, казалось, можно растапливать печь. Болотного цвета глаза вдруг стали почти изумрудными, и Галя залюбовалась произошедшим с девушкой изменением. — Что ты говоришь?.. Это же все глупости были детские! Шестнадцать лет прошло…