Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала XX в.

Тогда отчего же, позволительно спросить, Россия, изобильная, прекрасная Россия становится для Семена Фруга «мачехой-отчизной»? Понятно, что как иудей он был глубоко травмирован и волной кровавых погромов, и юдофобской истерией, охватившей тогда широкие круги русского общества, и дискриминационным антиеврейским законодательством. Но даже если жгучая обида застит глаза, даже если покажется вдруг, что обречён жить «в Долине Могил, вблизи Пустыря Прокажённых», мыслимое ли это дело – отказываться от своего Отечества? И хотя во времена, когда евреев бу квально выта лкива ли из страны и власть предержащие цинично заявляли: «Западная граница открыта для вас!», поэт никуда из России не уезжал, кое-кто тут же запишет его в «безродные космополиты». Но словцо «космополит», ставшее ругательным с лёгкой руки идеологов Третьего рейха и сталинского режима, к нему никак не подходит (даром, что в его творчестве мы находим мотивы и вариации итальянской, греческой, ирландской, арабской и албанской поэзии). Нельзя назвать его и «безродным». И не только потому, что он, как тургеневский Базаров, мог сказать о себе: «Мой дед землю пахал», – и всё же Семён Фруг твёрдо знал, какого он рода-племени, и гордился этим. Именно осознание своей причастности к еврейскому народу, трагическая, но великая судьба которого исчислялась тысячелетиями, одушевляло его жизнь и творчество. Перефразируя известные строки, он всегда был рядом со своим народом, там, где его «народ, к несчастью, был». И Россия стала поэту чужой только тогда, когда он ясно осознал (прав ли он был или ошибался?): у его народа здесь нет будущего.

К такому убеждению он пришёл, рассматривая судьбы еврейства в исторической перспективе, «на вековых путях скитальческой печали». Фруг очень любил исторические аналогии. Он писал о провинции Гошен, что в древнем Египте, где дозволялось жить томящимся в плену иудеям, которую аттествовал «египетской чертой оседлости», а тамошнего начальника над евреями – «Ваше египетское благородие», «египетский Держиморда». Но вид и норов сего Держиморды точь-в-точь российские. «Глазища красные, навыкат, нос тёмно-сизый, в руках нагайка со свинцовыми подвесками, да как топнет он ногою, да как гаркнет он на всю фараонскую: «Гей, вы, жидова треклятая! За каким дьяволом пожаловать изволили?.. Что? Не проведёте, голубчики, нет! Я вашу братию знаю, мошенники вы первостатейные!»

То, что происходит с его единоверцами, подчёркивает поэт, уже было в истории, ибо, как сказал древнееврейский венценосец и философ, «нет ничего нового под солнцем!»:

О, братья по судьбе, в ряду тысячелетий!Зачатые в скорбях, рождённые во мгле,Народа-узника замученные дети,Как горек и тяжёл удел наш на земле!

Эти слова он обращает к своим российским соплеменникам, но их можно адресовать к евреям всех стран, потому что

…как зёрна лёгкие посеваДыханьем грозных непогод,Рассеян всюду мой народ.

И весь трагизм евреев в том, не уставал повторять Фруг, что «у нас отняли родину! Если человеку нужны зимою тёплая одежда и летом тень, чтоб укрыться от палящего солнца, то родина нужна ему, как свет, как воздух, как кровь для его сердца… У нас отняли родину!»

Когда жизнь иудеев в диаспоре протекает мирно и их существованию, мнится, ничто не угрожает, то народ, словно «инвалид» (это его сравнение!),

…забросив знамя и щит,В старчески-смутной дрёме лежит.

Но если близка опасность, если кольцо врагов сжимается вокруг, сразу же оживает историческая память вековых гонений и преследований, обостряется национальное чувство:

Старые раны,Вскрывшись опять,Мукою станутСердце сжимать, –Встанет он… БледныеГубы дрожат,Щёки пылают,Очи горят, –

Словно воскреснув,С мощью былой,Снова готов онРинуться в бой.

Фруг верит в будущее своего народа:

Вера – твердая, как камень,Вера – светлая, как солнце,Вера – жаркая, как пламень.

Он знает, что у его народа «зорок глаз» и «крепки ноги», и «посох цел», и даже удары судьбы зовут его к воскресению:

И громы нам поют «воскресни»!И бури гимны нам поют!

По Фругу, залогом счастья и благоденствия станет национальное единение и стремление вырваться из духовного плена:

Свободой гений наш рождён,Одною с нею связан долей, –Он вместе с ней убит неволейИ вместе с ней воскреснет он.