Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала XX в.

Сочных колосьев, с любовью взлелеянных,С пашен, рукою народной засеянных,Нет, не в кровавом дыму алтаря,Над преклоненной толпою, –Неугасимая наша заряСветит над нивой родною!

Как это ни парадоксально, но при всей разности и даже полярности взглядов и мировоззрений их создателей, идеал человека для Семёна Фруга чем-то поразительно близок образу русского крестьянина так называемых «писателей-деревенщиков». И у него, и у них это – человек труда с его любовью к родной земле, гордостью своими предками, добротой, прямодушием и чистотой помыслов. Хотя, как известно, каждый труд почётен, поэт считал, что светлые, кристально чистые еврейские души можно встретить не в сутолоке городской и местечковой жизни, не в водовороте купли и продажи, а на лоне природы, на груди кормилицы-земли. И он не боялся обличать свой народ, видя, что слова «пахарь» и «нива» подчас звучали диссонансом на русско-еврейской улице. Фруг высмеивал нервную суету делового мира, пресловутую «коммерцию», соседствующую с вопиющей нуждой основной массы еврейского трудового люда. В написанном на идиш стихотворении «Жарко и холодно» он бичует бездуховность и бессмысленность существования таких гешефтмахеров:

Кипятитесь, горячитесь, господин еврей,

Вы скоро остынете…Вы спешите за товаром,За досками, за железом,За полотнами, шелками?Вы горите, вы кипите?Не забудьте ж, будьте добры,Когда вернётесь с ярмарки,С собою захватить

Кусочек полотна, любезный!Стучат уж кружками!Работает пила,Четыре доски, два черепка,И всё готово.Вернулись с ярмарки последней…Скорей же, служки, засыпьте землёй!Ой, братики, холодно там,

Ой, холодно, братики, там!

Он с болью признаёт, что часть его соплеменников, забыв заветы Торы, сотворила себе кумира в виде золотого тельца и тупо и слепо поклонялась ему:

Моисея с пылающим факелом нет…Аароны бесстыдно, открыто,Преклоняясь пред ним, и поют, и кадят,Золотые лобзая копыта.

Таких евреев-торгашей он разил беспощадной иронией:

…Базар их – край родной,

Их поле – улица…Отчётливо, игривоДух века написал властительной рукойНа их мече: делец! – на знамени: нажива!

Но не они были героями поэзии Семёна Фруга, а честные трудяги-евреи – абсолютное большинство возлюбленного им народа. Именно к ним, «братьям и сестрам» – своим читателям-единомышленникам, обращены его слова:

Так пойте ж, хвалите вы труд и работу,Так пойте ж, от сердца приветствуйте их!..Пусть здравствуют мозолистые рукиИ лоб, с которого льётся пот трудовой!

Могут сказать: Семён Фруг – еврей нетипичный, ибо в Российской империи сельским трудом занималась лишь малая толика иудеев, а потому его призыв к единоверцам стать крестьянами был гласом вопиющего в пустыне. Не преминут и упомянуть о том, что и в СССР, несмотря на широковещательную пропагандистскую кампанию, перед началом войны трудились на земле лишь 200 тысяч евреев, что составляло лишь 10 % от их общего числа. Приведут, пожалуй, и другие факты, вполне укладывающиеся в знакомую формулу Бориса Слуцкого: «Евреи хлеба не сеют!»