Силуэты пушкинской эпохи

По окончании училища Павлов некоторое время был актером. Но театральная карьера не привлекала его. По ходатайству все того же Кокошкина он получил увольнение от театральной службы и вскоре поступил на юридический факультет Московского университета.

Он входит в литературную среду, знакомится с Одоевским, Мельгуновым, Шевыревым, сам занимается литературной деятельностью — печатает стихотворения и переводы, в частности, он перевел с французского драму Шиллера «Мария Стюарт». Когда после университета Павлов поступает на службу в Московский надворный суд, он уже имеет довольно хорошую литературную репутацию. В 1829 году Павлова избирают действительным членом Общества любителей российской словесности, он сотрудничает в журналах «Телескоп», «Московский телеграф» и «Московский вестник», однако истинная известность приходит к нему после выхода в свет авторского сборника «Три повести», который составили повести «Именины», «Аукцион» и «Ятаган».

Повести, по свидетельству Панаева, произвели фурор при своем появлении, причем привлекали они внимание и тематикой, и сюжетом, и стилем. «Это первые замечательные русские повести, ради которых можно забыть об обеде и сне», — писал А. С. Пушкин. «Недавно я с истинным наслаждением прочел „Три повести“ Павлова, — сообщал Ф. И. Тютчев в одном из писем. — Кроме художественного таланта я был особенно поражен возмужалостью, совершеннолетием русской мысли». О социальной значимости повестей писали Чаадаев, Надеждин, Гоголь. Этот необыкновенный шум привел к тому, что даже Николай I прочитал внимательно, «с карандашом в руках» произведения Павлова, впрочем, нашел в них многое, заслуживавшее осуждения и запретил перепечатывать. Действительно, злободневность произведений бросалась в глаза. В первой из повестей — «Именины», которая особенно понравилась Чаадаеву, — главный герой — крепостной крестьянин, чье социальное происхождение оказывается причиной любовной трагедии. А в третьей повести — «Ятаган», Тютчевым оцененной выше всех остальных, — в центре сюжета молодой прапорщик, разжалованный в солдаты и умерший от наказания шпицрутенами. Для полноты картины следует сказать, что А. С. Пушкин выделял вторую повесть — «Аукцион», — наименее социальную.

Видимо, и сам Павлов стоял перед выбором — развивать ли свое художественное дарование или пробовать способности и силы в деле социального служения. Он избирает компромиссный путь, но все-таки чиновник в нем побеждает литератора. В 40-е годы он становится чиновником особых поручений при московском генерал-губернаторе князе Голицыне. В ту пору он был уже женат на Каролине Карловне Яниш, известной поэтессе и, кроме того, обладательнице подмосковной деревни с 1000 душ крепостных, солидного капитала и особняка в Москве.

Павлов познакомился с Каролиной Яниш еще в 20-е годы, когда она считалась невестой Мицкевича. После женитьбы (в 1837 году) зажил на широкую ногу богатым московским барином. «Этот брак, — писал в своих воспоминаниях Б. Н. Чичерин, — был заключен не по любви, а по расчету. Сам Павлов говорил мне впоследствии, что он в жизни сделал одну гадость: женился на деньгах».

К. К. Павлова (1807–1893)

Каролине Карловне Яниш еще не исполнилось 20 лет, когда в салоне З. А. Волконской она познакомилась с Адамом Мицкевичем.

Дочь обрусевшего немца, Каролина воспитывалась дома, в совершенстве знала несколько языков, была начитана, умело рисовала, писала стихи. Ее дарования в сочетании с молодостью и природным умом пленили польского поэта. Мицкевич сделал предложение и получил согласие, однако отец Каролины воспротивился свадьбе. В 1823 году Мицкевич уехал из Москвы, оставив Каролине стихотворение на разлуку, и сам оставшись для нее не утихавшей всю жизнь болью.

Каролине Карловне было 30 лет, когда она вышла замуж за Николая Филипповича Павлова. К тому времени она имела уже прочную литературную репутацию и солидное состояние, оставленное ей в наследство дядей. По четвергам у Павловых собиралось все многочисленное литературное общество столицы. «Здесь, — вспоминает Б. Н. Чичерин, — до глубокой ночи происходили оживленные споры: Редкин с Шевыревым, Кавелин с Аксаковым, Герцен и Крюков с Хомяковым. Здесь появлялись Киреевские и молодой еще тогда Юрий Самарин. Постоянным гостем был Чаадаев, с его голой, как рука, головой, с его неукоризненными светскими манерами, с его образованным и оригинальным умом и вечной позой».