Силы и престолы. Новая история Средних веков

Для Родриго церемония препоясывания стала первым шагом в блестящей ранней карьере. Вскоре он дослужился до высших командных постов. «Король Санчо так высоко ценил Родриго Диаса, таким одарял его уважением и любовью, что поставил его во главе своего войска, – говорится в одной почти современной биографии. – Так Родриго возвысился и стал самым могущественным воином»[466]. Санчо не только покровительствовал Родриго и финансово поддерживал его, но и дал ему почетное право нести в битве королевский штандарт. Сообщения о военной доблести Родриго дают представление о том, насколько опасным мог быть на поле боя даже один надлежащим образом обученный и хорошо вооруженный рыцарь. Во время осады Саморы (сегодня живописный город на полпути между Леоном и Мадридом, где сохранилась византийская базилика с куполом) Родриго в одиночку сражался с пятнадцатью вражескими солдатами, семеро из которых были облачены в кольчужные доспехи. «Одного из них он сразил насмерть, двоих ранил и сбил с коней на землю, а остальных обратил в бегство одной лишь силой духа и отвагой», – писал его биограф

[467]. Это были впечатляющие числа – повторяя старое, но вполне уместное расхожее выражение, рыцарь на поле боя был средневековым эквивалентом танка. Не менее интересно в этом источнике благоговейное отношение автора к личной доблести Родриго, неотделимое, по его мнению, от его военных подвигов.

Примерно к 35 годам Родриго стал знаменитостью. Течение жизни продолжало нести его вперед. Король Санчо был убит, новым правителем Северной Испании стал его брат и, вполне возможно, его убийца Альфонсо VI, получивший корону Кастилии, Леона и Галисии. В начале 1070-х гг. Родриго присоединился к свите нового короля. В награду за верность ему отдали в жены одну из родственниц Альфонсо, молодую женщину по имени Химена. Вскоре его отправили к новому театру политических интриг и военных столкновений: Альфонсо сделал его послом при дворе исламского правителя аль-Мутамида, непутевого, но обаятельного поэта-эмира Севильи и Кордовы. Теоретически это было мирное поручение: аль-Мутамид когда-то проиграл в битве кастильскому королю и теперь считался вассалом кастильской короны и ежегодно выплачивал дань[468]

. Находясь в Севилье, Родриго помог аль-Мутамиду отразить нападение враждебного мусульманского правителя – победа досталась ценой «великого кровопролития и многочисленных жертв», но принесла ему большую добычу, которую он отправил на родину, чтобы пополнить казну Альфонсо. Увы, успехи Родриго сделали его непопулярным. Ничуть не помогала делу и его склонность к независимым военным кампаниям. Во время одного несанкционированного набега на мусульманские земли в окрестностях Толедо они с друзьями взяли тысячи пленных и огромную добычу. Стараниями придворных завистников в середине 1080 г. Родриго впал в немилость у короля Альфонсо, и его изгнали из королевства. Этот случай отлично иллюстрирует один из главных недостатков всей системы рыцарства. Способного, прекрасно подготовленного убийцу, состоящего на службе у правителя и связанного обязательствами и вознаграждением, можно было сдерживать и контролировать. Однако освобожденный от службы воин мог стать непредсказуемым и опасным и принести много бед.

В начале 1080-х гг. Родриго Диас был готов поставить свои военные навыки на службу любому, кто больше заплатит. Предложив свои услуги графу Барселоны и получив отказ, он остановил взор на мусульманских правителях тайфы[469] Сарагоса, членах клана Бану Худ. От их имени он последовательно совершил несколько набегов на христианское королевство Арагон, которое «разорил и дочиста разграбил, а многих жителей увел в плен»[470]

. Когда король Арагона заключил союз с мятежным членом Бану Худ, чтобы атаковать Родриго, тот встретил их на поле боя и одержал убедительную победу, захватив огромное количество ценных пленников и взяв «неисчислимую добычу» (что послужило в Сарагосе причиной безудержного ликования, переходящего в уличные беспорядки)[471]. Родриго продолжал в том же духе более пяти лет, набрал солидное личное войско, насчитывавшее, по некоторым данным, 7000 человек, и заработал репутацию одного из самых талантливых, хотя и непредсказуемых воинов на Пиренейском полуострове. Вероятно, примерно в это же время он получил прозвище Эль Сид.