Силы и престолы. Новая история Средних веков

Образованная и эрудированная дочь Алексея Анна Комнина вспоминала, в какое смятение пришел Константинополь, когда до его жителей дошла молва о приближении крестоносцев. Петра Пустынника она сочла совершенно выжившим из ума. О его последователях отозвалась пренебрежительно: жалкая горстка воинов в окружении «безоружной толпы… их было больше, чем звезд на небе и песка на берегу… в руках они несли пальмовые ветви, а на плечах кресты»[533]

. Эта разношерстная компания расположилась лагерем на берегу Босфора напротив византийской столицы, ожидая прибытия остальных крестоносцев. Они проводили дни в увеселениях и совершили несколько несерьезных набегов в глубь страны. В сопутствующих мелких стычках с сельджуками Кылыч-Арслана многие погибли. Начало выглядело не слишком многообещающе.

Но в 1097 г. дела крестоносцев как будто бы стали налаживаться, поскольку на византийских землях появились организованные армии под командованием знати в сопровождении рыцарей. Это, по крайней мере, были серьезные воины. Среди предводителей так называемого Крестового похода принцев были граф Раймунд Тулузский, брат французского короля – Гуго де Вермандуа, сын Вильгельма Завоевателя – Роберт Куртгёз, герцог Нормандии, граф Роберт Фландрский и двое честолюбивых братьев – Готфрид Бульонский и Балдуин Булонский.

Епископ Адемар из Ле-Пюи сопровождал их как представитель Урбана II и папский легат. Итальянских норманнов представлял Боэмунд Тарентский, один из самых противоречивых и харизматичных персонажей своего времени. Отец Боэмунда, Роберт Гвискар, много лет был занозой в боку Алексея Комнина и не раз совершал набеги на Западную Византию из своих владений на юге Италии. Так что Боэмунда в Константинополе уже знали: Анна Комнина писала, что он злопамятен, злонамерен и совершенно ненадежен – злодей, желающий погубить Византию под видом ее спасения. Вместе с тем Анна, нехотя восхищаясь мужественным обаянием Боэмунда, описывала его как высокого, широкоплечего и красивого человека, гладко выбритого, с коротко остриженными волосами и сверкающими голубыми глазами[534]

. С появлением Боэмунда среди армий, явившихся для спасения Константинополя, начались разногласия. Несмотря на это, ему и его соратникам, в числе которых было 80 000 вооруженных паломников, вскоре предстояло радикально изменить расстановку сил на Ближнем Востоке.

Боэмунд и другие князья прибыли в Константинополь в первые месяцы 1097 г., несколько недель после Пасхи наслаждались щедростью и гостеприимством императора Алексея и наконец на исходе весны решили приступить к делу. Перед ними стояла огромная задача: изгнать Кылыч-Арслана и других турецких полководцев из Малой Азии, вернуть захваченные ими города под контроль византийского императора, а затем двинуться через Сирию в Иерусалим. Это было непросто даже для армии, ядро которой состояло из 7500 рыцарей, в совершенстве владевших смертоносным франкским методом атаки с тяжелым копьем. Им предстояло сражаться в незнакомой местности, полагаясь на присланных Константинополем военных советников, таких как Татикий, евнух арабо-греческого происхождения, лишенный не только понятной части тела, но и носа, на месте которого он носил золотой протез. Крестоносцам предстояло пройти сотни миль под палящим зноем по суровой пересеченной местности, отражая постоянные нападения турецких всадников и диких зверей. Это не шутка: летом 1097 г. на Готфрида Бульонского напал гигантский медведь и чудом не загрыз его насмерть[535]. И самое главное, им предстояло сразиться с врагом, победить которого до сих пор не удавалось всей мощью Византии.

Поэтому то, что произошло в 1097 г. и начале 1098 г., было практически чудом. Здравомыслящий человек поставил бы на то, что крестоносцы погибнут от голода и жажды или падут под саблями врагов уже через несколько недель после выхода из Константинополя – провожая их в поход, Алексей, скорее всего, полагал, что больше их не увидит. Вместо этого западные пришельцы совершили один из величайших походов в истории Средневековья – они прошли через Малую Азию и, одолев горный хребет Нур (Аман), вошли в Сирию. Они терпели неописуемые лишения, но продолжали двигаться вперед, невзирая ни на какие трудности. И когда они время от времени останавливались, чтобы сразиться с врагами, они одерживали такие победы, которые не оставляли им – и будущим поколениям – никаких сомнений, что сам Бог был на их стороне и защищал их, идущих вперед во имя Христа.